Наследие Артанов
Шрифт:
«А что я должен был подумать?»
«Да что угодно, но только не это! Ведь нахожусь-то я не где-нибудь, а именно в твоей черепушке, и знаешь ли, совершенно не готова пожертвовать жизнью ради того лишь, чтобы насолить своему симбионту!»
«Тогда почему же вы молчали все это время?» – Наконец-то я позволил себе бросить мимолетный взгляд на Эльвианору. Моя подопечная была настолько удивлена интригующим началом несостоявшейся исповеди, что даже забыла поправить упавший на лицо непокорный локон. Да и все присутствующие в рубке, похоже, тоже крайне удивились. Хорошо еще, что они не могли слышать нашего с Антониной Семеновной разговора!
«А ничего, что кое-кто незаслуженно присвоил себе лавры героя-спасителя, даже вскользь не упомянув
Ну, с плесенью это она, конечно, перегнула палку. А вот касаемо всего остального…
«Простите, я и подумать не мог, что вам действительно это нужно. Хотите, я расскажу всю правду прямо сейчас?» – Не дожидаясь ответа, я поднялся наконец с пола и сделал глубокий вдох, готовясь произнести самообличительную речь, после которой в глазах роскошной блондинки окажусь не просто тряпкой, этакой безвольной куклой, управляемой рукою умелого кукловода, но еще и самым распоследним треплом.
– Попрошу минутку внимания! Господа, я вынужден поставить вас в известность… дело в том, что… мы летим на планету Кардаманарию. Там я всех высаживаю, а дальше наши пути расходятся. Я обязан помочь народу лингвинов в борьбе за обретение независимости на одной из планет приграничного сектора галактики.
Слова были не мои. Язык – тоже. Ума не приложу, как Антонина Семеновна умудряется брать под контроль отдельные части моего тела. И почему лингвины присутствующих не ведут себя точно таким же хамским образом?
На какое-то время установилось гробовое молчание. А затем… затем, когда я обессиленно присел на одно из кресел и устало прикрыл опухшие синюшные веки, то почувствовал вдруг, как чьи-то теплые, некогда такие холеные ручки любовно обвились вокруг моей шеи, а голосок, мелодичнее и нежнее которого нет ничего на свете, вновь затянул такую знакомую, но так и не успевшую набить оскомину песню: «Илья, ты самый красивый, самый умный, самый добрый, ты самый-самый!»
– А почему именно на Кардаманарию? – Этот вопрос задал гуамотарин, когда я случайно столкнулся с ним в коридоре, покидая после дневной вахты рубку управления.
– Кардаманария – планета с нейтральным межгалактическим статусом. Соверши мы посадку на какой-нибудь иной, и корабль немедленно арестуют как минимум до выяснения обстоятельств. А без корабля, сам понимаешь, затея со спасением лингвинов обречена на провал…
Гуамотарин понимающе осклабился, выставив напоказ два ряда острых как у пилы зубов:
– А также конфискуют наш драгоценный груз… – Его невыразительная рыбья морда так и лучилась от счастья – не иначе как проклятое земноводное уже представляло себе, как лихо будет кутить на свою долю, полученную от продажи безделушек, что пылились сейчас у нас в трюме.
Немыслимо! Неужели он и вправду решил, что я возьму и вот так просто разделю добычу между бывшими рабами, а ныне довольно-таки бесполезными членами моего экипажа? Интересно, что по этому поводу думают все остальные? Надо будет спросить у Эльвианоры как-нибудь ненароком – уж она-то точно в курсе всех пересудов и сплетен, что курсируют в нашем небольшом и до крайности разношерстном коллективе.
Завалившись в каюту, я вновь оккупировал капитанскую койку. Некоторое время лежал недвижимо, раз за разом прокручивая в памяти последний разговор с Антониной Семеновной, произошедший сразу же после того, как она опять позволила себе без спросу воспользоваться моим телом. И хотя старуха вновь выручила меня, помогла-таки в который раз выкрутиться из щекотливой ситуации, на душе моей почему-то все равно скребли кошки. Она играла мной, играла в точности так же, как в свое время играла теща! И эти проникновенные речи о помощи в борьбе за независимость лингвинов… Такое меркантильное существо вряд
– Так вот ты какая, Кардаманария! – Глядя по сторонам, я никак не мог избавиться от ощущения, что нахожусь не где-то у черта на куличках, а именно на матушке-Земле. И хотя разум упорно твердил обратное, зрение и обоняние упрямо отказывались воспринять это как данность.
– А здесь ничего, миленько!
Я сделал вид, что пропустил высказывание своей блондинистой попутчицы мимо ушей. Тоже мне – «миленько»! Обшарпанные высотки, построенные, казалось, еще в те времена, когда первые земноводные только-только выползли на сушу и принялись осваивать прибрежную часть континента, нестройными рядами уходят куда-то за мутновато-коричневую линию горизонта. Грязь, туман, слякоть, копоть, смог от бесчисленного сонмища автомобилей, снующих взад-вперед по растрескавшимся лентам дорог, жалобное мигание уличных фонарей, которые были не в состоянии разогнать извечный унылый полумрак, – и над всем этим «великолепием» восходило слабосильное рыжеватое светило.
– Да уж…
Слов для того, чтобы высказать мое отношение к увиденному, попросту не было. Я даже несколько растерялся, не зная, куда же в первую очередь следует направить свои стопы. Так, что там говорил таможенник, когда узрел содержимое нашего трюма? Я улыбнулся, вспомнив его вытаращенные сверх меры очи и алчущий взгляд, который не смогли остудить даже несколько преподнесенных в дар поблескивающих безделушек. Похлопал себя по карману – визитка, походя врученная служителем таможни, никуда не делась. А хотя если и делась бы – все равно я наизусть знал то, что на ней было вытиснено неровными позолоченными буквами: «И. О. Флопикус-младший; оптово-розничная торговля предметами роскоши, ювелирными изделиями, а также предметами первой необходимости». И адрес: «улица Пернатых флибустьеров, 449, блок Б». Да, пожалуй, вот туда-то мы и направимся прямо сейчас. А все эти магазинчики-забегаловки, на которые с таким вожделением поглядывает вышагивающая бок о бок со мной голубоглазая красотка, пусть пока подождут. Делу – время, потехе – час.
Сверившись с приобретенной на космодроме картой, я подхватил под локоток Эльвианору и поспешил в требуемом направлении.
– О слава Великому Терихоандронасу!!!
– Нет, только не это!
– В чем проблема? Я хочу купить себе туфли!
– Мы спешим. И тебе нельзя пользоваться карточками, ведь они наверняка отслеживаются «Межгалбанком». А твой отец…
– Ну ладно-ладно, я поняла. – Плечи Эльвианоры поникли, а в уголках глаз заблестели непрошеные слезы.
Сам не желая того, я надавил на самое больное место, ведь Эльви чертовски переживала об отце. Как он там? Что с ним? Решил ли все свои проблемы, а если решил, то почему тогда не позаботится о ней, ведь с его влиянием и властью найти потерянную дочь вообще не составляет труда? На все эти вопросы у нее, да и у меня тоже, ответа пока не было. Не было, а ведь полагалось уже давно быть, ведь не век же мне таскать за собой эту размалеванную куклу?
– Я обещаю, что как только мы получим наличные за груз, я немедленно изыщу способ связаться с твоим отцом. Уловила?
– Хорошо. – Она нехотя кивнула и покорно поплелась рядом. Даже сейчас выглядела Эльвианора просто преотлично, хотя туфли с отломанными каблуками изрядно портили общую картину.
И. О. Флопикус-младший оказался приземистым крепышом с близко посаженными глазами и клювом на пол-лица. Когда же он встал из-за стола, приветствуя посетителей, оказалось, что спину его венчают черные перепончатые крылья.