Наследие Иверийской династии
Шрифт:
Лин де Блайт сдвинул брови, вернулся к столу, откупорил бутылку. Плеснул вина в кубок так, что часть его пролилась на лежащие рядом документы. Консул едва слышно выругался, стряхнул капли с листов тыльной стороной ладони. И одним глотком осушил кубок. Налил ещё один бокал.
— Давайте перейдём к делу, — коротко предложил консул и протянул мне вино.
Я осторожно приняла серебряный кубок, оплетённый тремя змеями. Но пить не стала, даже не пригубила.
— Как пожелаете, — насторожилась я. Думала, что Кирмос лин де Блайт, как и раньше, вернёт мне дерзость или станет играть словами. Но сегодня он явно не был настроен на светскую беседу. — У Рутзского остаётся ещё одно испытание — испытание войной, — изложила
Чёрный Консул нахмурился. План ему не нравился.
— Орлеан Рутзский может проявить инициативу не только в войне с таххарийцами, но и в битвах с Орденом Крона. Это очень коварный и рискованный путь. Я не могу предсказать, как много стычек нам предстоит…
— Значит, все битвы будете возглавлять вы, — перебила я. — Армия, стязатели и лин де Голли слушают только ваши приказы. Вы должны стать многоликим, консул лин де Блайт. Вам не составит труда опережать консула Рутзского в любом намерении вступить в бой, учитывая, что у него нет полномочий распоряжаться военными ресурсами Квертинда в ваше отсутствие. Он не посмеет вам открыто перечить, потому что знает, что его не поддержат. Но он будет изыскивать возможности. Мы должны их все пресечь.
— Открытая конфронтация, — скупо определил консул.
— Конечно! На кону престол. И весь Квертинд. Вам ведь не впервой вступать в публичный конфликт?
Он усмехнулся. Отошёл в тёмный угол палатки, где на грубой тумбе валялся какой-то уродливый кусок пряжи. Присмотревшись, я поняла, что это детская игрушка. Кирмос сжал её, скорее инстинктивно, по привычке, чем осознанно. Странное проявление сентиментальности. Насколько я знала, у Чёрного Консула не было детей.
Этот простой жест напугал меня ещё сильнее, чем все ранее высказанные сомнения. Я торопливо поставила нетронутый кубок на стол.
— Да что с вами, консул? — не выдержала я. — Вы больше не уверены в себе?
Он дёрнул щекой, потёр знак соединения. И сказал:
— В последнее время не было возможности выспаться.
“Не было возможности или вас мучает бессонница?” — хотелось спросить вслух, но я понимала, что и так исчерпала предел личных вопросов консулу. Очевидно, Кирмос лин де Блайт сражался в битвах не только на поле брани, но и в куда более личных. Как раз это я прекрасно понимала. И разделяла.
— Сейчас не время для… — начала я, но закончить не успела.
Невидимые щупальца прорицания вытянулись из-под сиденья стула, подобно кокону окутали моё тело и утянули в новое видение. Я резко вскочила, глубоко вдыхая дымный воздух палатки и зашаталась. Едкий запах костра сменился другим. Пряный букет южных трав, мокрого песка и моря щекочет нос. Женский силуэт чернеет в лучах заката. Шумит и беснуется прибой, требует чтобы я решился и пошёл — не то ей навстречу, не то прочь от неё. Сердце колотится как перед решающей битвой, дурман бьёт в голову похлеще полыньего шторма. Над головой хлопнул полог палатки, покрытый дождливой крапинкой. Брусья опор, стяг Квертинда, стол с военными донесениями пронеслись перед глазами.
— Госпожа Ностра, — почти кричал мне на ухо Кирмос лин де Блайт. — Что с вами?
“…сказал мне, где ты меня ждёшь,” — песней звучит из будущего его же голос. Спокойный, удивительно звучный и низкий, грудной.
— Я позову целителей, — донёсся раскат из настоящего.
— Не нужно! — запротестовала я.
Возглас вышел излишне громким и визгливым. Я села на застеленном бархатным покрывалом ложе, огляделась. Погладила крупную вышивку — Иверийскую корону в центре подушки. Должно быть, консул уложил меня сюда, когда я рухнула прямо посреди палатки. Я выпрямилась, тряхнула волосами и как можно увереннее проговорила:
— Всё в порядке, Ваша Милость. Мой дар напоминает о том, как он бывает нетерпелив. Но какое-то время у нас ещё есть… совсем короткое. Думаю, что я сказала и услышала всё, что хотела. Мне необходимо было убедиться, что мы с Вами всё ещё смотрим в одном направлении и союзники.
— Это так, — кивнул Чёрный Консул. Он придирчиво меня осматривал, стоя на почтительном расстоянии. — Теперь, когда вы в этом убедились, я рекомендую вам незамедлительно вернуться в Лангсорд. Впрочем, — он потёр подбородок в задумчивости и улыбнулся. — Хотите, я пришлю к вам экзарха Аргана? Могу предоставить эту палатку на всё необходимое время. Ручаюсь, что никто вас здесь не потревожит.
— Благодарю, Ваша Милость, — задрала я подбородок, уловив тень его ехидства. — Но боюсь, что сейчас я должна отправиться в чужое прошлое. В противном случае меня всё же потревожит видение. Как это обычно бывает — в самый неподходящий момент.
— Я понимаю. Тогда располагайтесь, — он обвёл руками шатёр. — А меня уже заждались на военном совете.
Кирмос лин де Блайт шагнул к выходу, развернулся, будто хотел ещё что-то сказать, но передумал и вышел.
Одиночество мгновенно выбило из меня облегчённый вздох. Я спешно задрала рукава, нащупала среди тонких браслетов часы — маленький циферблат на тонком ремешке, Иверийская корона в центре, тонкая золотая вязь по краю. Артефакт Лауны Иверийской, который нашли среди её вещей в ночь гибели династии. Стрелки давно стояли — механизм был неисправен. Но мне и не требовалось узнавать время. Только тайну, что они видели.
От переполненной магической памяти и предвкушения разгадки я излишне разволновалась и часто задышала. Потребовалось несколько минут, чтобы сосредоточиться и привести себя в спокойное состояние.
Кончик пальца лёг на прохладное стекло, и магия прорицания тут же отозвалась: заколола подушечку, поднялась к ладони и впиталась в кожу, заструилась по венам чужой судьбой.
Четыре королевских стязателя стоят на карауле по четырём углам открытого павильона, где сегодня я велела накрыть обед. Охранники несут свой пост, не шелохнувшись, совсем как мраморные столбы-статуи, стерегущие строгие аллеи дворцового сада. Их мёртвое безразличие и бездвижность нагоняет тоску, в отличие от дрожащих на ветру молоденьких листьев акаций и яркого барбариса. Тонкие лепестки заносит под купол павильона, они кружат над накрытом столом, опускаются в бокалы с ледяным белым вином, на высокие торты и начищенные до блеска подносы с фруктами. Служанка вносит дымящееся каре ягнёнка со сладким картофелем и печёными овощами, и фрейлины оживляются.
— Прекрасное будет представление! — взмахивает руками леди лин де Бродзен. — Голоса у певчих актёров и актрисок тоньше, чем птичьи трели. Однако им следовало бы удостовериться, что королева Лауна Иверийская стерпит их противный выговор с тимберийском акцентом. Даже Квертинд они называют как Квертинд, что может послужить оскорблением слуха Её Величества.
Я удобнее устраиваюсь в ворохе подушек и поглаживаю уши кролика с прелестной лимонной шёрсткой, названного мною Цыплёнком. Он устроился на моём округлившемся животике и пригрелся.