Наследие Иверийской династии
Шрифт:
— Ах, не говорите глупостей, леди Бродзен, — подносит к губам бокал госпожа Диброэн, самая глупая их всех фрейлин. — Лауна Неотразимая — королева свободных нравов и реформатор, ей не чужда другая культура.
Тезария лукаво улыбается, тянется к горячей еде. Подмигивает мне, и я хихикаю себе под нос.
Представление мистерии — заезжего тимберийского театра — должно начаться позже, с шестым ударом часов над Иверийским замком. А пока над Лангсордом разносится другой звон. Это поют колокола большого храма семи богов, и их величественный
— Ваше Величество, вы поделитесь с нами, что сказал вам Камлен Видящий? — спрашивает Тезария, отправляя в рот кусочек сочного мяса.
Её густые чёрные волосы подхвачены двумя лентами и украшены золотыми бусинами, а платье расшито сверкающим шнуром и стеклярусом. Тонкая вязь по корсету напоминает письмена в зеркальных подвалах Иверийского замка. Величественно и нарядно. Но двигается Тезария совсем не так, как неспешные и чопорные леди из высоких родов — движения порывистые, уверенные, сильные.
— Пророчество однозначно, — лениво рассказываю я, наблюдая за неспешным обедом. — Его Милость увидел молодого принца, восходящего на тронный помост, чтобы принять испытание династией. Ромул Иверийский, мой сын, будет коронован в один из таких же чудесных весенних дней.
В подтверждение слов ребёнок шевелится, пихается ножкой, и я вскрикиваю от неожиданности, но тут же хохочу. Кролик мгновенно спрыгивает и уносится прочь, но далеко убежать не успевает: служанки подхватывают его у клумбы с нарциссами и возвращают мне.
Фрейлины, быстро уловив происходящее, присоединяются к смеху. Женские голоса заглушают тихое пение, отскакивают от задрапированных бордовым шёлком стен.
— Видишь, Тезария, я открыла тебе королевскую тайну, — хитро прищуриваюсь я. — А ты до сих пор не назвала мне имени своего избранника. Хотя прошло уже два года с тех пор, как ты объявила себя невестой.
Фрейлина прячет лукавую улыбку за белоснежной салфеткой. На смуглой шее пестреет алый мак — знак соединения ментора. Он появился совсем недавно, и я едва не лишилась рассудка из-за переживаний за подругу, пока та проводила ритуал принятия менторства.
— В своих беседах мы ведь уже оплели её лентами с Кирмосом Блайтом, — старательно режет мясо Оуренская. — Между леди Тезарией Крадзин и молодым стязателем Блайтом летают такие искры, что впору разводить костёр! — она тщательно пережевывает кусочек и задумчиво произносит: — Что же касается предсказаний относительно будущего наследника, то я бы не была так уверена в прорицаниях. Мне предрекли рождение двойняшек — сына и дочери. На деле же я произвела на свет двоих чудесных сыновей на радость собственному мужу.
— Остюма, я тебе говорила, что та старуха шарлатанка, — вмешивается леди лин де Бродзен. — А Его Милость Камлен ни разу не ошибся в толкованиях. На то он и Великий Консул.
— Леди Крадзин, о вас ходят занятные слухи, — возвращается в заданную тему Остюма. — Говорят, что вы умудрились родить ребёнка вне брака в прошлом году, когда королева отсылала вас из дворца. Якобы ваша малолетняя дочь прячется в степях Таххарии-Хан. Её приютили ваши дальние родственники. Неужели вы с экзархом так далеко продвинулись в вашей связи? И почему он не признает вас женой, а ваше потомство — законнорожденным?
Я вспыхиваю: давняя ссора с лучшей подругой была вызвана моей ревностью. В один из дней мне почудилось, будто Мирасполь проявляет к Тезарии недвусмысленные знаки внимания, а та отвечает ему взаимностью. К счастью, наша дружба выдержала это испытание, и Тезарии удалось заверить меня, что это всё происки клеветниц и завистниц. Вроде той же фрейлины Оуренской, которая даже сейчас пытается опорочить репутацию моей фаворитки.
— Неужели вы думаете, что я смогла бы скрыть от королевы столь пикантную подробность своей жизни? — хихикает Тезария. — Бросьте, леди Оуренская, это невозможно. Давайте оставим досужие сплетни и выпьем за благоденствие Её Величества Иверийской Королевы Лауны Неотразимой!
Фрейлина поднимает бокал тёмного бордового стекла с символом моей династии, и к её тосту присоединяются другие благородные леди.
— За Лауну Неотразимую! — подхватывают женские голоса.
— Во имя Квертинда! — поддерживает Оуренская.
— Так что же, леди Крадзин, — приподнимаюсь я на локтях и обращаюсь к подруге по-простому: — Хочешь, я сегодня же распоряжусь, чтобы стязатель Блайт сопровождал тебя в летнюю резиденцию в Батор? Я желаю белых слив, но выращенных не магией Ревда, а самых натуральных, согретых под южным солнцем. Вы оба привезёте мне фрукты вместе с новыми впечатлениями и объявлением о свадьбе.
— Ваше Величество, — склоняет голову Тезария. Она потирает запястья под браслетами из ризолита, холодный металл явно доставляет ей неудобства. — Мне горько смотреть, как вы строите догадки, и потому я не смею больше испытывать ваше терпение. Клянусь, сегодня же раскроюсь и поделюсь душевными терзаниями. Сил больше нет таить любовные чувства, тем более от Вашего Величества. Вы так добры ко мне. Но… боюсь, даже ваше доброе сердце осудит мой выбор. Боюсь не за себя, но за своего избранника. Его любовь ко мне может стоить ему всей судьбы: должности, клятв и даже жизни. Мы, как и все верноподданные королевства, готовы принести нашу любовь в жертву. В жертву во имя Квертинда.
Она ловит мою торжествующую улыбку. Неужели мы все ошибались, и её тайный любовник вовсе не Кирмос Блайт? Вот бы это было правдой! Он несколько моложе Тезарии и совсем ей не подходит.
— Милая Тезария, — как можно мягче говорю я и всё-таки выпускаю из рук Цыплёнка. — Неужели я посмею лишить тебя самого великого на свете счастья, когда сама последовала зову сердца? Неужто я не женщина, любящая и испытавшая удовольствие быть любимой? Расскажи же мне, кто похитил твой покой и заставил мучиться злыми мыслями. Не по приказу Её Величества Иверийской королевы Квертинда, но по просьбе близкой подруги.