Наследие Иверийской династии
Шрифт:
— О, — улыбнулась я. — Думаешь, однажды твоя единственная любовь забредёт в заброшенную хижину, распугав своим видом чаек и распутных женщин? Или речь идёт о вдохновении?
Снег сыпал на макушку барда, прикрытую крохотным беретом, но не оседал на голове, а проходил насквозь, растворяясь в воздухе. Музыка заиграла громче. Она всё сильнее завоевывала собой пространство, величественная и плавная в своей кульминации.
— Всё будет по-другому, — загадочно ответил бард и мечтательно прикрыл глаза. — Спонтанное счастье требует тщательной подготовки. Мне придётся наконец поступить по-мужски и взять всё в свои руки.
Я кивнула ему, будто поняла, о чём речь,
— Не заиграйтесь в битвах с судьбой, — отстранённо посоветовала я, даже не глядя на своего партнёра.
Он не ответил.
В дальнем углу зала загорелась первая свеча, как жёлтая звезда. Она высветила двух господ, одетых в армейскую форму, щедро увешанную наградами. Мужчины раздосадовано скривились из-за того, что в их беседу вмешался свет и всеобщее внимание, но быстро вернули себе учтивый вид и повернулись к танцующим парам.
Мелодия стала затухать пока, наконец, не растаяла в пламени свечей и тихих разговорах гостей. Снежная иллюзия тоже развеялась. Зал возвращался к привычному освещению: зажигались сотни тонких свечей в витых канделябрах, разгоралась люстра в центре морской фрески, вспыхнули начищенными хрустальные вазы. Горки разноцветных бокалов — семь оттенков магии — полнились игристым вином, но на дне каждого неизменно лежала ягодка малины.
— Благодарю за танец, очаровательная властительница моего сердца, — поклонился бард, томно поглядывая из-под ресниц.
Я подала руку для поцелуя и наградила партнёра улыбкой. Даже не сомневаясь в том, что его сердцем владеют сотни, если не тысячи таких же муз, как и я. Хотелось бы сказать, что первые мгновения настоящего бала оказались незабываемыми, но… гаденькое чувство разочарования кольнуло затылок, как десятки шпилек. Когда-то мой вальс в темноте был совсем другим. Чувственным, волшебным… И закончился тоже иначе.
А чего я ждала? Что появится ментор и вырвет меня из лап новой жизни, как когда-то вырвал из рук Демиурга?…
Кряхт! Именно этого я и ждала.
— Дорогие гости! — раздалось со сцены, и все резко развернулись на голос. На высоком постаменте, щедро украшенном цветами, стояла Лаптолина и держала белый, в цвет тиаля, бокал. Тяжелая мантия, шитая Иверийскими коронами, прикрывала одно плечо женщины, другое же оставалось обнажённым. Убедившись, что привлекла достаточно внимания, хозяйка бала продолжила: — Мелироанская Академия, мои воспитанницы и я лично рады приветствовать вас на торжественном балу, посвящённом Дню Династии, — она гостеприимно развела руками. — Сегодня, ровно на сто двенадцатый день от восхода Красной Луны, мы традиционно славим величайшее Иверийское наследие и государственные подвиги правителей. Перед ликами семи богов и высшего общества мы даём обещания исполнять заветы королей. Мы берём на себя ответственность достойно нести знамя Квертинда. В этот славный праздник каждый становится государем, чтобы напомнить миру и королевству о своём верноподданстве, — Лаптолина понизила голос. — В тёмные и трудные времена как никогда важно не терять присутствия духа. Я знаю, что все мы не только храним в сердце священную веру в королевство и его правительство, но и готовы способствовать его благополучию. Пусть же сегодняшний праздник станет проблеском надежды и обещанием лучших времён. Да начнётся торжественный бал! Во имя Квертинда!
— Во имя Квертинда! — отозвался стройный хор голосов.
Послышались аплодисменты. Некоторые из присутствующих обняли ладонью тиали, остальные просто прижали кулак к груди. Я последовала их примеру, ощущая, как громко бьётся сердце под тканью платья.
Между гостями протискивались служанки с бокалами на подносах — гости охотно разбирали игристое вино, немного раздумывая, какой из цветных кубков выбрать. На самом деле, разницы не было. Разве что, символическая. Но люди сами создавали себе праздник и охотно поддерживали иллюзию выбора. Шум, смех, звон и разговоры заполнили помещение. Небольшая пауза после первого танца выдерживались специально для знакомств и лёгкого перекуса.
Я тоже ухватила с подноса запотевший зелёный бокал и принялась цедить вино, щекочущее нос. Барда рядом уже не было. Зато почти из ниоткуда возник Жорхе Вилейн, угрюмый и злой.
— Коридоры и залы патрулируют несколько десятков стязателей, — без приветствия сообщил он. — На бал принято являться без оружия, но пару кинжалов нам пришлось изъять ещё на воротах. Трудно обличать приказ в вежливую просьбу, если перед тобой представитель знатного рода.
Какой-то развесёлый парень, пританцовывая, задел стязателя плечом и даже не заметил. Жорхе почти прикончил его взглядом из-под кустистых бровей и нагнулся ближе ко мне.
— Лаптолина заверила, что отмена бала привлечёт больше внимания к Мелироанской Академии и её воспитанницам, чем его проведение, — тихо проговорил стязатель. — Но я был против. Не нравится мне эта затея… Слишком много людей, слишком большой риск узнавания. Это стремление госпожи Првленской к гостеприимству когда-нибудь её погубит. А заодно и тебя. Не закрытая академия, а проходной двор… Даже в Кроунице всё было иначе.
— Не ворчи, Жорхе, — подняла я бокал и на всякий случай спряталась за ним. — Даже я уже перестала ворчать. Здесь тоже можно найти свою прелесть. Хочешь вина? В красном бокале?
Я кивнула на сосредоточенную Арму, что как раз подошла с подносом. Её решили приобщить к обслуживанию зала по настоянию стязателя, и теперь девушка почти не выпускала меня из виду. Высокая и крепкая Арма протискивалась мимо компании поседевших мужчин, увлечённых беседой. Судя по их виду, они были сосредоточены, но безмятежны и миролюбиво настроены. Один из них, в полковничьем сером мундире, с огромными бакенбардами на приятно полноватом лице, активно жестикулировал, отчего вино брызгало на собеседников. Но последние этого не замечали, увлечённые горячей речью и застывшие с открытыми ртами. Молодые же люди, в отличие от старших гостей, переходили с места не место, перебрасывались фразами и походили на капранов, взбирающихся по горному склону на вершину скалы. Тяжелее всего приходилось рудвикам: они путались в пышных юбках, мешались под ногами и то и дело отфыркивались, получив очередную порцию нежности от расчувствовавшихся дам или случайных пинков от господ.
— Я на службе, — отозвался стязатель и снова завёл свою песню: — Происходит что-то странное. Орден Крона как будто бы пропал из Квертинда. Ни одного нападения, ни одного донесения. Внешняя война — удобный случай для нового бунта, манёвры армии затруднены, разведчики заняты на западе. Лучшего момента для выступления не придумать. Мы ожидали новых восстаний и мятежей, но… Ничего. Это настораживает сильнее битв — молчание Ордена Крона. Особенно, учитывая изворотливость их предводителя. Кирмос лично руководит поиском Демиурга, но… пока безуспешно.