Наследие
Шрифт:
— Судя по всему, в меня, — хохотнул Дальгард и приложил руку к груди. — Простите меня, господин, ибо года и красота леди Фиалки лишили меня последнего разума.
Аниторн согласно кивнул после краткого раздумья:
— Дряхл и безумен. Сейчас прикажу принести тебе склянку с ядом.
— У моего лорда есть яд? — изумился маг.
— Свой сцедил, — усмехнулся Риктор.
Фиалка переводил взгляд с одного мужчины на другого. Лорды относились друг к другу с явной симпатией, и Дальгарду позволялась вольность в беседе с аниторном. Затворнице это понравилось. Напыщенных себялюбцев она недолюбливала.
— Однако как вы вкусно о яде говорите, — произнесла она. — Даже слюнки текут.
— Подожди, — остановил ее Рик, — сейчас принесут склянку, туда добавишь. Твой яд особо едкий, Тибоду понравится. Корчиться будет долго.
Женщина возмущенно округлила глаза:
— Лорд-аниторн, вы называете меня гадюкой?
— Гадюкой с самым лучшим ядом, на себе испробовал, — честно ответил лорд-аниторн. — Но раз ты поделишься отменной отравой с этим одряхлевшим безумцем, то нам стоит восполнить твои запасы. Сейчас прикажу накрыть стол. Дальгард, ты с нами, есть о чем поговорить.
Как только за Риком закрылась дверь, маг и Фиалка снова обменялись взглядами. С лица мужчины исчезла всякая веселость.
— Он в опасности? — спросил Дальгард.
— В большой, — ответила затворница. — Мое защитное плетение уничтожено Огнем. И пока я не восстановлю его и не подготовлюсь к встрече с Дархэймом, нельзя никого пускать в замок. Эрх — потомок Виллианов, они способны принимать личину того, кого выпили.
— Бездна, — выдохнул Тибод. — В замке как раз появился незваный гость — придворный поэт — лорд Энрик Дави. Мы оба знаем его еще по королевскому дворцу, и странностей в поведении вроде бы нет. Он такой, каким мы его знали.
Фиалка поднялась на ноги. Она сложила перед собой руки и взволнованно прошлась по кабинету.
— Я хочу посмотреть на него, только так, чтобы он меня не видел.
— Я смогу это устроить, — кивнул Дальгард. — Рику нужно сказать.
В это мгновение дверь снова открылась, вернулся лорд Илейни. На лицах мага и затворницы вновь играли улыбки. Аниторн остановился и потер подбородок:
— Отчего мне кажется, что я смотрю на двух злоумышленников?
— Говорят, что люди склонны судить по себе, — отозвалась Фиалка.
— Или же дело в том, что в дряхлости случился оговор, и подслеповат мой господин? — подхватил Дальгард.
— Тоже яд сцеживал? — усмехнулся Риктор. — Тогда сцеди еще, у тебя его еще много, змей. — После подал руку затворнице. — Стол накрывают, идемте.
— Рик, — позвала его Фиалка, — мне нужно сказать…
— Сейчас все скажешь, и мы тебе многое поведаем, — пообещал аниторн с улыбкой и вывел женщину из кабинета.
Женщина подняла взгляд на Рика, и он увидел, что глаза ее стали опять синими. Затворница чуть сжала руку лорда, и он накрыл ее пальцы второй ладонью. Дальгард поравнялся с господином и его гостьей, встав с другой стороны аниторна. Илейни повернул голову в сторону мага и заметил, как по лицу его скользнула тень тревоги.
— Что гнетет тебя, Тибод? — спросил Риктор, отмечая, как фальшивая улыбка скрывает то, что открылось ему мгновение назад.
— Все хорошо, мой лорд, — ответил Дальгард.
— Не совсем хорошо, — тут же отозвалась Фиалка. — Лорд Тибод сказал, что в твоем замке гостит кто-то из придворных.
— Энрик Дави, — кивнул Илейни. — Что тебя встревожило в его появлении, кроме того, что он не ко времени явился?
— Я бы хотела посмотреть на него, — ответила затворница.
— Кажется, мы проходили мимо него, когда поднялись сюда, — вспомнил аниторн.
Фиалка нахмурилась, вспоминая светловолосого лорда, чей пристальный взгляд заставил ее обернуться.
— Мне нужно посмотреть на него еще раз, я толком не разглядела, — произнесла она.
— А вот и он сам, — негромко сказал Дальгард. — Стоит впереди, белый, как снег.
Затворница отвернулась от аниторна, устремила взгляд вперед и вдруг застыла на месте. Рик обернулся, с тревогой глядя на то, как бледнеет Фиалка. После посмотрел на лорда Дави, державшегося за стену и нахмурился, начиная понимать, что могло взволновать женщину. Кто, кроме одного-единственного человека, мог напугать затворницу настолько, что она более всего сейчас походила на призрака?
— Виалин, — донесся до Илейни шелест, сорвавшийся с уст его незваного гостя.
Фиалка шагнула вперед, раскинула руки, закрывая собой своих спутников, и ответ ее потряс даже больше, чем осознание того, что перед ним стоит не лорд Энрик Дави… или не совсем Энрик Дави:
— Так вот где ты притаился… братец.
— Виалин, — уже громче повторил поэт, и вдруг контуры его тела оплыли, подобно свечному воску, и Энрик Дави исчез, являя незнакомого черноволосого мужчину. Он выпрямился и сделал первый шаг в сторону двух мужчин и загородившей их женщины. — Нашел…
— Братец, — негромко произнес Риктор, отодвигая руку Фиалки.
Тут же вперед метнулся Тибод Дальгард, вытаскивая кинжал, висевший на поясе.
— Единоутробный, — эхом отозвалась затворница. — Мое настоящее имя Виалин Дархэйм. Нас породили одни отец и мать.
— Виалин! — выкрикнул Дархэйм, срываясь с места.
— Рик, прочь! — одновременно с ним закричал Дальгард.
— Нашел. Нашел! — как заведенный повторял полувиллиан, стремительно приближаясь.
Виалин-Фиалка уперлась в грудь аниторна руками, отталкивая его в глубь коридора.
— Уйди, Рик, уйди, ты сейчас беззащитен, — взмолилась она.
— Виалин!
Новый крик Эрхольда донесся до мужчины и женщины, и сумрак окружил Тибода, закрывшего собой дорогу к аниторну и его гостье. И из клубящейся тьмы раздался смех Дальгард:
— Я — маг! — выкрикнул он, и отбросил Дархэйма прочь.
Рик схватил Фиалку за руку и бросился дальше по коридору, утягивая ее за собой. Однако она вырвала руку из захвата и остановилась, призывая свою Силу.
— Беги, — чеканно велела она Илейни. — Меня он больше не убьет. Я задержу.