Наследница Дестроера
Шрифт:
— Я отсутствовал всего несколько минут, — с горечью признался Пул Янг.
— В какую сторону улетели птицы?
— Этого я не заметил, о Мастер.
— Если они следили за тобой, а ты — за ними, как ты мог этого не заметить? — грозно спросил Чиун.
— Возможно, я на какое-то мгновение прикрыл глаза, ибо взгляд их был ужасен. От этого взгляда я весь похолодел.
Чиун подбоченился и повернулся к Римо.
— И как тебе эти байки?
— Думаю, это были не цапли, папочка, — сказал Римо.
— Конечно, цапли! Он что же, цапель никогда не видел?
— Для цапель они были слишком большие, — пробормотал Пул Янг.
— Тогда что это было? — Чиун был неумолим.
— Не знаю, — с дрожью в голосе ответил Пул Янг. — Я никогда в жизни о таких птицах не слыхал, даже в старинных преданиях.
Римо покачал головой.
— Он описал не цапель, а птеродактилей.
— Впервые слышу о таких птицах! — фыркнул Чиун.
— Птеродактили — это не птицы, — не своим голосом объяснил Римо. — Если не ошибаюсь, это рептилии, но с большими крыльями, как у летучих мышей.
— Ничего такого за всю историю Синанджу не случалось! — опять возразил Чиун.
— Они были чем-то похожи на летучих мышей? — обратился Римо к Пул Янгу.
— Крыльями — да. Но морды у них были, как у каких-то дьявольских цапель. Я не знаю, что это было.
— Что бы это ни было, — заключил Римо, — они не могли проникнуть в дом, пока селяне прятались в горах. А значит, их кто-то послал — возможно, затем, чтобы всех распугать, незаметно проскользнуть в хранилище и порыться в твоих рукописях.
— Римо, таких птиц, как ты описываешь, нет в природе! — не унимался Чиун. — Я думаю, Пул Янг все сочиняет.
— А разве другие жители деревни не признали, что тоже видели птиц?
— Значит, они сговорились. Они сами проникли в дом и прочитали хроники. И они все будут наказаны! — добавил Чиун, свирепо глядя на Пул Янга.
— Я так не думаю, — сказал Римо.
— Повторяю: таких существ, как описывает этот несчастный, не бывает!
— То-то и странно, папочка! Птеродактили вымерли много миллионов лет назад, на земле их нет! Они относятся к динозаврам, а динозавры исчезли задолго до появления Синанджу.
— Если это так, то откуда ты о них знаешь?
— Я еще в детстве о них читал. Каждый американский ребенок знает о птеродактилях и динозаврах.
— Если бы подобные твари существовали, мои предки рассказали бы о них в своих хрониках, — подвел черту Чиун. — Чтобы знать наверняка, я просмотрю их — нет ли где упоминания о страшных птицах. Как бишь, они называются?
— Первая буква — “П”.
— “П”? Ты же говорил — “тирдактиль” какой-то!
— Нет, “пте-ро-дак-тиль”! Если не ошибаюсь.
— Ты это только сейчас придумал?
— Да нет же, правда!
Мастер Синанджу повернулся к Пул Янгу и сказал:
— Ступай. Твою судьбу я решу позже.
— Раз ничего не пропало, — сказал Римо, — значит, серьезного ущерба нет.
— Нет, есть! Тот, кто вошел в здание, знал, как устроены замки. А это — секрет Мастеров Синанджу!
— Но я его не выдавал! — поклялся Римо.
— Я тоже.
— Тогда кто?
— Пока не знаю. Но узнаю! Может, уже этим утром. А пока что я устал, мне надо поспать. Завтра будет беспокойный день, ибо мне предстоит бессильно наблюдать, как белый глупец, в чьи руки я вручил бесценный дар Синанджу, сочетается узами брака с малознакомой девицей!
— Я сделаю вид, что ничего не слышал, — сказал Римо. — Скажи спасибо, что у меня настроение хорошее.
— Не сомневаюсь, что ты и на эшафоте будешь шутки шутить.
Глава 22
В Лондоне он пересел на самолет корейской авиакомпании, следующий рейсом в Сеул.
На первом этапе своего путешествия он был испанцем — смуглым мужчиной с надменным кастильским лицом, выражение которого хранило подчеркнутое чувство собственного достоинства, так что окружающие боялись невзначай прервать его размышления. Его строгий облик заставил сидящую рядом пару воздержаться от обычной в полете болтовни. Вдобавок он всю дорогу держал на коленях раскрытую книжку, хотя не прочел ни строчки.
Полет прошел без неожиданностей.
Первая фаза его плана была выполнена: Римо и Чиун отрезаны от своего американского хозяина. На эту страну они больше не работают.
В кассе он специально попросил для себя место у окна. Девушка за стойкой была рада услужить.
— Вот, пожалуйста, мистер... — Она сверилась с билетом. — Мистер Нуич, — с улыбкой закончила она.
— Благодарю, — ответил он.
Теперь его имя было Нуич, а не Осорио, как в начале путешествия, и он был плосколицым корейцем, бесстрастным и с тихим голосом. Он зашел в туалет и посмотрелся в зеркало. Даже в зеркале была заметна вся лживость его лица. Нет, само-то по себе лицо было в порядке, такому типу в самолете никто не станет докучать. И это хорошо, ибо, если сидящий в нем зверь начнет убивать, он убьет всех, включая экипаж. А это будет равносильно самоубийству, поскольку управлять большим самолетом он не умеет.
Места по соседству оказались свободны, и он успокоился. Все выходило даже лучше, чем он ожидал. Он закрыл глаза и задремал.
Его разбудил крик стюардессы. Из головного камбуза выбивался дым. С полок над сиденьями автоматически были сброшены желтые дыхательные маски.
Бортпроводник в опрятной униформе схватил огнетушитель и затушил пламя. Через несколько минут в динамике раздался голос капитана корабля, который пошутил, что не надо было ему так рано выключать сигнал “Не курить”. Он объяснил, что произошло замыкание в микроволновой печи в камбузе, что и стало причиной пожара. Маленькое недоразумение.
Но “мистер Нуич” так не думал. Это зверь: он хотел, чтобы умерли все на борту, и вызвал замыкание. И “мистер Нуич” решил больше не засыпать.
После того как подали обед, по проходу прошла белокурая женщина. Он заметил ее еще перед посадкой в самолет в “Хитроу”. Она сидела впереди. Это была высокая, атлетически сложенная женщина, с женственным лицом, обрамленным светлыми локонами. Глаза у нее были ярко-голубые, но когда она шла по проходу, он заметил, что они, как неспокойное море, меняют цвет от голубого к зеленому, затем к серому и опять к синему.