Наследница проклятого рода. Книга III
Шрифт:
Переворачивались столы, скамьи и бочки, разлеталась на куски посуда, падали, расплескивая масло, светильники. В образовавшемся полумраке никто уже не различал своих и чужих, и никто уже не помнил из-за чего началась заварушка. Главное было выплеснуть накопившуюся за последние тяжелые месяцы отрицательную энергию. Выбравшись из самой гущи сражения, Кромфальд на мгновение засомневался: “Вот так перессорим навеки добрых соседей, а ведь им скоро надо будет вместе сражаться против Смаргелла”. К счастью, нигде пока не сверкали лезвия ножей и мечей или смертоносные заклятья. Тем временем на улице раздался
Кромфальд тут же задвинул внутренний засов и вместе с присоединившимся к нему Оггерином опрокинул тяжеленный шкаф с металлической посудой, подперев им дубовые створки входных дверей. Стражники попытались попасть внутрь, тараня дверь с разбегу, но потерпели неудачу. «Идем с черного хода!» – послышалось с улицы.
– Кажется, пора! – прокричал Хольборг, делая вид, что помогает нескольким «товарищам» из Додриата отбиваться от наседавших на них сирринорцев.
– Согласен! – ответил Кромфальд, заклятьем взрывая последний уцелевший светильник и погружая зал в полную темноту. – Пригнись! – крикнул он Рагнару, направляя стрелу белого пламени будто бы в подкрадывающегося к нему сзади Бальдуса. Заклятье просвистело в дюйме над головой мага, вылетело в открытое окно и, на мгновение озарив площадь, рассыпалось снопом искр у ног воинов, охранявших подгорный тайник.
– Прости друг, промазал! – воскликнул Кромфальд и вновь попытался «атаковать» Бальдуса и опять «неудачно» – магическая стрела, проникнув на площадь через то же самое окно, ударилась в верхнюю часть ворот, и целый огненный дождь обрушился на охранников Дерлфорста.
Третьей попытки не потребовалось. На глазах у волшебника воины переглянулись и сказали друг другу что-то вроде «пойдем разберемся, что там творится» и припустили к таверне.
Тем временем мощный удар снаружи расколол небольшую дверь, расположенную за стойкой, а из образовавшегося в старых досках пролома хищно высунулось острие алебарды.
– А ну прекратите безобразие! Не то всех в колодки посадим!
Кромфальд проследил, как один за другим его товарищи выпрыгивают в окно и бегут к хранилищу через площадь, которую к тому моменту уже наполовину заволокло дымом.
– За эти трудные месяцы мои друзья из Кронемуса, даже не маги, а обычные люди, научились понимать друга друга без слов. Война, будь она проклята, всех научит волшебству, – подумал командир, выбираясь последним из гостиницы.
А все, кто в ней остался, похоже и не заметили, что место побоища покинули его главные зачинщики, и продолжали неистово колотить друг друга и бомбардировать противников всем, что попадалось им под руки.
– Стража! Прячьтесь! – скомандовал Кромфальд; все разом нырнули в ближайшую подворотню, уступая дорогу отряду из доброй полусотни вооруженных воинов. Судя по всему, бойцы подтягивались к месту действий со всего города, что было, несомненно, на руку похитителям щита. Стремительными тенями пятнадцать человек пересекли площадь и оказались у никем не охраняемых металлических ворот.
– Не могли охранники так просто уйти, наверное, поставили, какую-нибудь магическую защиту, – предположил Рендаль.
–
Все отошли назад и маги, коих в отряде было семь, соединили всю свою колдовскую энергию в одном мощном ударе. Незримый кулак обрушился на ворота, сорвав их с петель, в миг искорежив до неузнаваемости и протащив на двадцать футов по уходящему вглубь скалы прямому коридору.
– Палантус, Вальдрейк, охраняйте вход! – приказал Кромфальд. – Ольдринг, Бальдус, в конюшню за лошадьми и грифоном. Если мы добудем щит, но попадем в окружение, ты, Бальдус, возьмешь его и выберешься отсюда на своем Дракончике! Будь готов, возможно, Носитель – это ты!
– Еще чего! Я вас тут не брошу, пропадете ведь без меня! – гневно ответил хозяин грифона, но тем не менее бросился исполнять приказ.
– Остальные, за мной – внутрь! Маги, тайный свет! – с этими словами Кромфальд устремился в пещеру, первым применяя заклятье, рассеивающее тьму только для него и товарищей, но незаметное для других людей.
Они не встретили ни стражи, ни ловушек, ни даже других дверей или решеток. Похоже, строители Сирринора за несколько тысяч лет ничего не изменили в этом подземном чертоге, созданном самой природой. Однако, тут было что-то, заставлявшее Кромфальда и его друзей невольно замедлить шаг, несмотря на безумную спешку и возрастающий с каждым мгновением риск. Кажется, сам воздух тут был пропитан духом неподъемного бремени и древнего, как мир, долга. В самое сердце проникало ощущение невероятной значимости этой минуты, изгонявшее даже осознание опасности, в которой находились все искатели Дерлфорста. Должно быть, каждый из них сейчас думал об той ответственности, какую чудесные предметы налагают на своего будущего хозяина. «А этим хозяином, – понимал каждый член отряда, – могу стать и я сам».
Тоннель пошел вверх, а вскоре его стены раздвинулись, и одиннадцать человек оказались в круглом зале. Прислоненный к находившейся в центре естественной колонне тут лежал треугольный щит, словно впопыхах забытый здесь кем-то пару дней назад. Он был очень красив – по краям его покрывала затейливая резьба из древних рун, зато остальная поверхность была абсолютно гладкой и сверкала, как зеркало. Создавалось впечатление, что за многие тысячелетия щит не только не тронула ржавчина – на него не легло ни единой пылинки. Какие-либо гербы и изображения на Дерлфорсте отсутствовали.
Все сделали несколько шагов вперед и разглядели надпись, искусно вплетенную древним мастером в богатый узор на окантовке щита: «…мы будем верно служить».
– Поверить не могу… – прошептал Кромфальд.
– Кто из нас его должен взять? – спросил Хольборг, словно боясь приблизиться к древней реликвии.
Однако, через мгновение осознав, что времени терять нельзя, похитители все разом бросились к щиту, и ни один из них потом не мог вспомнить, кто же первым прикоснулся к Дерлфорсту, и как он попал в руки Кромфальду. Командир сразу же бросился к выходу, ощутив с первых шагов, каким невероятно легким и удобным оказалось это творение великого оружейника.