Наследник имения Редклиф. Том третий

Первое извстіе о болзни Филиппа пришло въ Гольуэль утромъ, во время завтрака. Чарльзъ распечаталъ письмо и, пробжавъ его, замтилъ:

— Такъ и есть! Онъ настоялъ на своемъ, пошелъ въ горы, и занемогъ!

— Кто? кто болнъ? неужели Гэй? закричали со всхъ сторонъ.

— Нтъ, не онъ, а Филиппъ, — возразилъ Чарльзъ. — У нашего капитана прилипчивая горячка; онъ заразился ею въ какой-то трущоб и лежитъ теперь въ бреду, а братъ съ сестрою переселились въ Рекоару и ухаживаютъ за нимъ. Препріятное занятіе для молодой четы! Нечего сказать!

Лора не

могла выговорить ни слова. Всть о болзни Филиппа поразила ее какъ громомъ; она машинально двигала руками, разливая чай, между тмъ какъ вся кровь прилила къ ея сердцу, а руки дрожали какъ въ лихорадк. По окончаніи завтрака, она убжала къ себ въ комнату и заперлась тамъ. Въ эту минуту Лора съ горечью подумала, что съ отъздомъ Эмми она потеряла послдняго друга. Съ сестрой она могла бы говорить откровенно обо всемъ, а теперь ей приходилось страдать молча. Ея радость, ея сокровище Филиппъ болнъ, а семья толкуетъ объ его болзни какъ о вещи обыкновенной, его же осуждаютъ за упорство, бранятъ, зачмъ онъ пошелъ въ горы… какъ тутъ съ ума не сойдти! Лор живо представилось, какъ сильно долженъ страдать Филиппъ, подъ надзоромъ такого неопытнаго юноши какъ Гэй. — У нихъ тамъ врно и доктора нтъ, и лекарствъ негд достать, — думала она, заливаясь слезами. — Онъ умираетъ, а имъ всмъ до меня и дла нтъ!..

Сознавая себя преступной въ глазахъ Божіихъ, Лора не могла молиться, губы ея шептали несвязныя слова, а голова и сердце заняты были другимъ. Какъ она ни старалась скрывать свое горе отъ семьи, но мать, братъ и сестра, зная ея давнишнюю привязанность къ Филиппу, вполн сочувствовали ей, хотя иногда и удивлялись излишней ея впечатлительности. Мистриссъ Эдмонстонъ боле другихъ жалла Лору; она ласкала ее, окружала всевозможнымъ вниманіемъ, но Лора какъ будто не замчала этого и вся отдалась своему горю. Она по цлымъ днямъ бродила по саду или сидла молча у себя въ комнат. Когда пришло извстіе, что положеніе Филиппа безнадежно, она всю ночь не раздвалась и вплоть до утра не прилегла ни на минуту.

Только-что вс въ дом проснулись, Лора опомнилась, поправила туалетъ свой и пошла внизъ. Къ завтраку она явилась вся блдная, съ глазами распухшими отъ слезъ; она въ ротъ ничего не взяла, и ушла въ садъ, при первой возможности. Мать немедленно отправилась вслдъ за нею, но на дорог ее остановила старушка няня. — Сударыня, — сказала она встревоженнымъ голосомъ:- миссъ Эдмонстонъ врно нездорова. Представьте себ, у нея постель даже не измята. Она врно не почивала всю ночь.

— Неужели, няня? спросила мистриссъ Эдмоистонъ.

— Да-съ, мэмъ, мн объ этомъ Джэнъ сказала, а я потомъ пошла сама посмотрть. Бдное дитя, она все по мистер Филипп убивается! Немудрено, вдь они росли вмст. Извольте сами сходить къ миссъ Лор, не то, право, она сляжетъ, увряю васъ.

— Иду, иду, няня! ласково возразила мистриссъ Эдмонстонъ, и дйствительно, войдя въ садъ, она нашла Лору въ одной изъ отдаленныхъ крытыхъ аллей. Молодая двушка, съ отчаяніемъ на лиц, ходила въ волненіи, взадъ и впередъ, все по одному мсту.

— Лора, душа моя, — кротко замтила мать, взявъ ее за талью. — Я не могу видть твоего горя. Скажи, что съ тобой? — Лора ничего не отвчала. Присутствіе каждаго посторонняго лица было ей невыносимо тяжко.

— Зачмъ ты такъ убиваешься? продолжала мать. Неужели

ты не ложилась впродолженіе всей ночи, бдное дитя мое? Вдь это вредно, другъ мой. Ты можешь заболть.

— Ахъ, какъ бы я желала этого: я бы желала умереть, — хриплымъ голосомъ произнесла Лора.

— Лора! Лора! Опомнись, что ты говоришь? остановила ее мать. — Гд-жъ твоя сила характера? Такое неумренное отчаяніе просто неприлично для молодой двушки.

Лора не выдержала. Забывъ всегдашнее свое уваженіе къ матери, она вся вспыхнула и рзко возразила:

— Неприлично? вы такъ находите? А, позвольте спросить, кому-жъ горевать объ немъ, какъ не мн? Я избранная его сердца, я одна люблю его, одна понимаю его! — И она глухо зарыдала. Мать не поняла въ чемъ дло и, приписывая такой взрывъ болзненной раздражительности Лоры, холодно начала ее успокоивать, напоминая ей, что подобныя выходки несогласны съ достоинствомъ женніины.

— Берегись, Лора, — сказала она дочери. — Женщин нельзя выражаться такъ смло, говоря о мужчин, который не далъ ей повода думать, что онъ ее предпочитаетъ другимъ.

— Что мн въ его предпочтеній, когда я давно знаю, что онъ меня любитъ! Его сердце принадлежитъ мн, и дороже этого сокровища у меня ничего нтъ на бломъ свт. Неужели вы до сихъ поръ не замтили, какъ мы другъ друга любимъ? —

— Это что такое? возразила мистриссъ Эдмонстонъ, пораженная изумленіемъ. — Повтори, что ты сказала.

— Я проговорилась! я измнила ему, — воскликнула Лора, закрывъ лицо руками. Я измнила ему въ ту минуту, когда онъ, можетъ быть, умираетъ! Эти слова очень разсердили мистриссъ Эдмонстонъ, которая, перемнивъ обычный свой кроткій тонъ на строгій, съ укоризной возразила дочери:

— Лора, — сказала она ей:- я требую объясненія. Говори, что произошло между тобой и Филиппомъ?

Вмсто отвта, молодая двушка залилась слезами. Безсонныя ночи и истощеніе силъ отъ недостатка пищи обнаружили свое дйствіе. Чувство материнской любви взяло верхъ надъ гнвомъ мистриссъ Эдмонстонъ; она ласково обняла дочь и, бережно поддерживая ее, увела въ комнаты и уложила на диванъ, у себя въ уборной. Началась сильная реакція. Лора дала волю слезамъ и на вс разспросы матери отвчала однимъ рыданіемъ; ей невыносима была мысль, что она по слабости характера выдала тайну Филиппа. Бдная мистриссъ Эдмонстонъ окончательно растерялась; ей представилось, что Лора уже тайно обвнчана и что она только изъ страха ея гнва не ршается высказаться ясне. Видя, что ея присутствіе въ тягость дочери, мистриссъ Эдмонстонъ ршилась уйдти.

— Я тебя оставляю на полчаса, — сказала она, — ты отдохнешь, успокоишься и тогда вроятно дашь ясный, точный отвтъ на вс мои вопросы. Я требую этого. — Мистриссъ Эдмонстонъ удалилась къ себ въ спальню и, положивъ передъ собою часы, начала въ волненіи считать минуты. Мысли, одна другой мучительне, догадки, сомннія, перебгали у нея въ ум, и бдная мать терзалась впродолженіе условленнаго получаса, слдя за часововой стрлкой. Ровно черезъ 30 минутъ она быстро растворила дверь уборной и остановилась на порог ея. Лора сидла неподвижно, въ прежнемъ положеніи, въ углу дивана. Услыхавъ шумъ, она подняла голову; на лиц ея не было замтно ни малйшаго смущенія; она грустнымъ, умоляющимъ взглядомъ посмотрла на мистриссъ Эдмомстонъ.