Наследники ночи. Парящие во тьме
Шрифт:
— Оскури идут, — кивнув, выдохнула она.
— И их достаточно много, — заметила Анна Кристина, чьё лицо было невероятно сосредоточенным. — Я бы сказала, около десяти.
Она посмотрела на Николетту. Та снова кивнула.
— Вполне возможно, что это правда. Если там все, мой отец, трое его братьев и мои кузены, тогда их двенадцать нет, одиннадцать, — уточнила она, когда снова вспомнила о смерти Кассио. — И может быть, Энрико не с ними, из-за того что у него повреждено плечо.
На мгновение девушка растерянно застыла, но потом выпрямила спину и сосредоточилась.
— Они будут заходить с этой стороны. Через чердачное окно или...
— ...отверстие в крыше, которое они сами подготовили, — продолжил Лео, когда где-то над их головами что-то тихонько заскребло. — Ларвалести снимают одну из свинцовых панелей, — прокомментировал он раздавшийся шум.
— Быстрее, прячемся! — поторопила друзей Алиса и взволнованно огляделась по сторонам.
— Мы можем спрятаться в камерах вон там, — предложила Николетта и побежала вперёд.
Наследники проследовали за ней. Алиса ждалаТаммо, который с напряжённым видом запрокидывал голову, пытаясь определить, откуда доносится шум.
— Там! — воскликнул юный вампир, указывая пальцем. — Ты видишь это?
Алиса кивнула. На чердак уже просочился слабый луч света. Снова послышался скрежет. Потом из отверстия показались две ноги в чёрных брюках.
Алиса схватила Таммо за руку и потянула брата к камере, в которой уже ждали остальные. Вампиры прикрыли решётчатую дверь, оставив щель, и задержав дыхание, наблюдали за отверстием в крыше.
Одна за другой, тени почти бесшумно появлялись оттуда и падали на деревянные брусья. Вампиры и Николетта догадывались, что Оскури пересекли чердак и направились к двери за поворотом. Друзья подождали, пока она захлопнется, а затем так же тихо последовали за Оскури.
Цель ларвалести была очевидной. Выставка располагалась в крыле, окна которого выходили на причал, и крыле Рио, а также разных залах, где когда-то заседал совет республики и которые — в отличие от столь простых рабочих кабинетов в крыле, выходившем на Пьяцетту, — своей потолочной живописью, искусной лепниной на стенах и удивительными полами соревновались друг с другом в роскоши. Драгоценные литургические приборы были выставлены, однако, в зале Большого совета, который занимал почти всё крыло, выходившее на пристань.
Вампиры осторожно пересекли Зал сената и Зал коллегии, который был немного поменьше. Огромная картина, изображающая морской бой против турок при Лепанто, располагалась позади трона дожа и при слабом освещении казалась устрашающе живой.
Не теряя бдительности, вампиры проследовали дальше. Они быстро спустились вниз по лестнице и прошли через тёмные комнаты к двери, ведущей в Большой зал совещаний. Дверь была не заперта, а лишь прикрыта. Наследники осторожно заглянули внутрь.
Одетые в чёрное фигуры сновали между покрытыми бархатными скатертями платформами. Оскури уже складывали в свои мешки золотые и инкрустированные драгоценными камнями сосуды, принадлежавшие Церквям и монастырям.
На полу вампиры увидели двух связанных сторожей, чьи замершие взгляды были устремлены на картины в золотых рамах на потолке. Кажется, сторожа не замечали того, что происходило вокруг них. Очевидно, Оскури снова применили свой волшебный порошок. Алиса плотно сжала губы.
Лео, стоявший позади и смотревший поверх плеча вампирши, слегка коснулся пальцами её руки и указал вперёд.
— Вон там Кальвино, отец Николетты, — шепнул он ей на ухо. Алиса хотела спросить, как он узнал его, но тут заметила на правой
руке мужчины белую повязку, прикрывавшую рану, которую оставила пистолетная пуля. Фамалия не испытывала по этому поводу угрызений совести. Она скорее гордилась своим точным выстрелом и задним числом поздравила себя с идеей, пришедшей ей в голову летом, когда над портом нависала скука вместе с давящей жарой. Они с Таммо и Лео выехали за город, чтобы венец научил их стрелять. На плотине, вдалеке от людских поселений, вампиры тренировались, пока не начали попадать в монету с расстояния двадцати шагов!
Алиса снова сосредоточилась на связанных мужчинах в Зале совета.
— Мы нашли её отца. Но где двое предателей?
Вампирша как раз хотела обратиться к Николетте, но та
неожиданно проскользнула вперёд и, прежде чем вампиры успели её задержать, вошла в зал. Лео тихо застонал.
— Я подозревал, что она может сотворить нечто подобное.
Он удержал Алису, которая хотела отправиться следом за
Николеттой.
— Подожди. Пока что ларвалести не знают о нашем присутствии. Оставь нам это преимущество!
Николетта выступила на середину фасадной стороны, так что за ней — как символично! — возвышался «Рай» Джакобо Тинторетто.
Когда-то это была самая большая картина в мире — более двадцати метров в длину и целых семь метров в высоту до потолка!
Один из Оскури заметил закутанную в плащ девушку, отличавшуюся от них лишь маленьким ростом и более хрупким телосложением.
— Николетта? — недоверчиво спросил он.
Мужчины в плащах и масках оставили свое занятие и разом повернулись к девушке.
Человек с повязкой на руке попытался приблизиться к ней, но Николетта подняла руку.
— Стой! Падре, я пыталась сказать тебе об этом, когда мы были наедине, но ты не захотел меня слушать. Теперь послушайте все!
Николетта указала на портреты дожей, которые висели под потолком по периметру зала. Их было семьдесят шесть, и нарисовал их сын Тинторетто, Доменико. На картинах были изображены исключительно мужчины, серьёзно и величаво смотревшие в зал. Тем Не менее одна из картин отличалась от остальных: лицо изображённого на ней мужчины прикрывал чёрный платок