Наследство Карны
Шрифт:
— Нет. Я была здесь еще раз, хотела увидеть тебя… Но ушла, когда сюда пришли люди.
Невозможно! В этом не было ни капли здравого смысла.
— Но все-таки ты пришла сегодня…
— Да.
— Зачем же, если он думает…
Ханна отвернулась, словно наблюдала, чтобы они не сбились с пути.
— Мне нужно было с кем-то поговорить… Осторожней, шхера! — воскликнула она.
Вениамин быстро переложил руль и мельком увидел рядом каменную
— Откуда он это взял? — громко спросил он.
Что значит быть в море! Здесь можно громко говорить то, что на берегу говорится шепотом.
— Одна женщина из Страндстедета видела, как мы садились в лодку в тот раз. И узнала, что я так и не попала в Рейнснес. Вилфред совсем недавно узнал об этом.
— Ты все ему рассказала?
— Нет. Сказала, что вернулась, потому что вымокла. Но он мне не поверил. С тех пор он все время подозревает, что мы встречаемся…
Стройная фигура Ханны застыла на носу лодки. Она говорила как будто о чем-то совсем постороннем.
— Когда, например?
— Например, когда он в последний раз ходил на «Лебеде» в Трондхейм, а ты часто оставался в Страндстедете, потому что помогал старому доктору.
— Ханна! Это же безумие! Я поговорю с ним.
— Это ничего не даст.
— Что он тебе сказал?
Она пригнула голову к коленям. Уголки губ у нее опустились. Она глотнула, словно хотела проглотить что-то угрожавшее нарушить покой.
— Что ты, как женский доктор, должен удалить то, что сам же посеял. Он не желает видеть этого ребенка в своем доме.
— Так и сказал?
Она не ответила.
— Он не может так думать. Он только…
Вениамин замолчал, потому что Ханна стала расстегивать пальто и разматывать платки.
«Ей этого не вынести, — подумал он, — и во всем виноват я!»
— Не надо, Ханна. Холодно! — крикнул он.
Но она продолжала раздеваться, лицо у нее было безумное, глаза прищурены.
— Ханна! Перестань!
Он бросился на нос лодки, чтобы помешать ей. Как только он выпустил из рук руль, лодка изменила курс и накренилась. Ему пришлось вернуться на корму и выровнять лодку.
Наконец он поднял глаза: Ханна сидела с обнаженной грудью и шеей. Вениамин задохнулся.
На шее и на одной груди у нее темнел засохший рубец, окруженный черно-желтыми разводами.
От бешенства Вениамина чуть не вырвало, он стиснул руль.
— Что это? — хрипло спросил он.
Она не ответила и начала одеваться.
Вениамин не мог вымолвить ни слова. Потом он направил лодку в открытое море, закрепил руль
Она перебралась с носа на корму и села напротив него. Он обнял ее, прижался лбом к ее лбу. Ледяные пальцы Ханны обожгли ему затылок.
— Когда это случилось? — спросил он, стараясь говорить спокойно.
— На прошлой неделе.
— Еще до того… до разговора о ребенке?
Она подняла голову и кивнула.
— Раньше это тоже случалось?
— Раза два…
— Из-за чего?
— Из-за того, что Исаак часто вспоминал тебя… и Рейнснес.
Ему следовало назвать Вилфреда Олаисена исчадием ада и забрать Ханну с детьми в Рейнснес. Но в тумане мимо скользнула Анна. Она подняла голову и серьезно, как умела только она, посмотрела на Вениамина. Потом сказала: «Но, Вениамин, у тебя нет никаких прав на нее!»
Он хотел поближе рассмотреть рану, но Ханна сбросила с себя его руку.
— Я осмотрю, когда мы вернемся домой, — беззвучно проговорил он.
Она отрицательно покачала головой.
— Может, тебе уйти от него? — предложил он.
Ханна открыла глаза.
— Куда уйти, Вениамин? — прошептала она.
Он не ответил, и она крикнула в море:
— Куда уйти? С двумя детьми, цепляющимися за юбку, и третьим в животе? Куда уйти? Ты можешь сказать мне — куда?
— Я поговорю с ним, — пообещал Вениамин. — Он успокоится, когда поймет, что ошибался, и увидит все в новом свете. И когда поймет, что мне все известно.
— Ты его плохо знаешь.
— Что с того? Знаю я его или нет, он не смеет зверски избивать тебя. Он сейчас дома?
— Нет, на Лофотенах.
— И когда вернется?
— Через два дня.
— Хорошо. Я вернусь с тобой в Страндстедет и поговорю с ним.
— Тогда он просто убьет меня.
— При мне он не посмеет тронуть тебя даже пальцем.
— Ты же не всегда будешь рядом.
— Нам надо поговорить с кем-то еще. С окружным доктором, например. Надо заставить Олаисена понять…
— Мы идем в открытое море, — вдруг сказала Ханна со свойственной ей привычкой заботиться о практических вещах.
Даже самые дальние островки уже остались у них за спиной. Вениамин отвязал руль и повернул лодку. На это ушло время. Ветер был встречный, и парус намок.
— Ты боишься? — спросил он.
— Чего, моря? Нет! — И спросила, помолчав: — А ты?
Вениамин быстро взглянул на нее:
— Нет, конечно. Плохо, что он бьет тебя…
— С тобой он может поступить куда хуже.