Настоящая фантастика – 2010
Шрифт:
«Чэнъи» четко просчитал ситуацию, спрятался за Луной и дождался начала моей и американ высадки на лунную поверхность. А сейчас он самым простеньким образом зашел на нас со спины и шарахнул горгонным излучателем на полную мощность.
Горгонный излучатель — это очень скверная штуковина. Названный по имени известной греческой колдуньи горгоны Медузы, он способен облучить любую органику и технику недобрым взглядом чудовищной колдовской силы. От него киснет молоко в крынках, превращаются в прах продукты и выходят из строя все механизмы.
Вот именно это сейчас и произошло с «Тугарином». Автопилот сдох моментально. Лунник беспорядочно закувыркался, Луна и звезды за окном пустились в немыслимый пляс.
Я переключил управление на ручняк. Слава богу, Горынычи не вышли из строя: чтобы обездвижить любую живность — в том числе и меня, — недобрый взгляд нужно бросать, во-первых, с близкого расстояния, а во-вторых, глядя прямо в глаза обездвиживаемому объекту. Ясное дело, что ни я, ни Горынычи под днищем избушки такого удовольствия автоматическому китаянцу не доставили.
Я мельком взглянул в окно на корабль американ. Лунный модуль класса «фургончик Элли» закручивался по всем трем осям пространственных направлений и неуправляемо валился на Луну. Американе, наверное, получили куда больший горгонный заряд, чем мой «Тугарин».
Легкая тень скользнула по оконному стеклу. Я поднял голову и через иллюминатор в мансарде увидел, что робот спрятал горгонный излучатель и, победно сигналя всеми бортовыми огнями, выпустил посадочное шасси, готовясь к высадке на Луну. Чего уж осторожничать, конкурентов теперь нет. Умный китаянский механизм без помех отыщет завет старца Нинелия и доставит его прямиком в столицу Народной Китаяны.
— Скотина металлическая, — сквозь зубы процедил я. — Пальнуть бы по тебе… Жаль, что нечем!
Хотя почему нечем? Я огляделся, отыскивая среди нагромождения ящиков внутри «Тугарина» нужную вещь. Вот она лежит, родимая. Трехзарядная сигнальная ракетница «Светлячок».
Я взял ракетницу, закрыл гермошлем скафандра и настежь распахнул окно. Китаянец висел в подлунном пространстве, совершенно ничего не опасаясь.
Я вскинул ракетницу, прицелился и трижды нажал на спусковой крючок.
Все-таки не зря я часами тренировался в тире нашего Звездного городка! Красная ракета влетела в самое жерло горгонного излучателя, навсегда похоронив возможность робота бросать по сторонам недобрые взгляды. Желтая ракета вонзилась в центр оптического блока, и коварный «Чэнъи» мгновенно ослеп на все свои двенадцать глаз. Зеленая ракета нырнула в левую ушную раковину — локатор китаянского аппарата, и секундой спустя металлическая черепная коробка робота взорвалась изнутри, усеяв пространство мелкими искристыми обломками колдовских микросхем.
— Получил, фашист, гранату? — с удовлетворением от хорошо выполненной работы прокомментировал я в голос. — Ляг в кустах и отдохни!
Теперь путь к Луне был полностью свободен, и только от моего пилотского мастерства сейчас зависело, сможет ли «Тугарин» сесть.
5
«Тугарина» я посадил уверенно и четко. Точно бы получил пятерку на экзамене в летной школе.
Лунная пыль за окном улеглась минуты за полторы, и я осмотрелся. Кратеры, кратеры, кратеры. Большие и малые. Камни, камни, камни. Мелкие и крупные. Черные резкие и густые тени. Скругленная половинка земного шара в антрацитовом небе.
Как писал пару столетий назад великий лукоморский поэт, поглядывая в телескоп на лунные пейзажи:
Унылая Луна! Очей очарованье! Приятна мне твоя небесная краса! Люблю я кратеров и валунов молчанье, Долин и пиков лунных чудеса!Полное лунное великолепие, если выражаться кратко.
Налюбовавшись им, я по-турецки сел на пол прямо посредине лунного модуля и задумался.
Ну-ка, подобьем наши бабки-ежки. Что мы имеем? После недоброго китаянского взгляда имеем мы на борту полторы тонны совершенно непригодных к употреблению продуктов, триста литров пораженной амебами воды и десяток пузатых емкостей с болотным метаном вместо кислорода. А это значит, что на внутренних ресурсах моего скафандра «Ясный кречет» и на собственном носимом аварийном запасе избушки продержаться на Луне я смогу от силы сутки. За это время никакая спасательная экспедиция с Земли добраться ко мне, ясен пень, не сможет. Да и связи с Землей, кстати, теперь тоже нет.
Н-да, отлетался ты, пилот Левиафан Дормидонтов, леший космический. Пора тебе надевать белые парадные тапочки, давать дуба и склеивать ласты. Весело, однако…
Но сутки еще в моем распоряжении. Целая жизнь, считай. И прожить ее нужно так, чтобы, как любил говаривать мой куратор в летно-космической школе, из небесной канцелярии позвонили и предложили повторить.
Что я могу сделать за сутки? Гм, могу, например, найти завещание старца Нинелия. Найти, прочитать из любопытства, что там накалякал жителям Земли звездный странник, а потом лечь и героически умереть.
Я представил, как через пару месяцев на Луну явится спасательная экспедиция, найдет «Тугарина» и внутри его мое остывшее тело. Лежит посреди избушки пилот Левиафан Дормидонтов, смотрит в звездное небо невидящим взглядом через иллюминатор в мансарде, а на груди у него — перевязанный алой ленточкой свиток с завещанием старца Нинелия и партийный билет родной Колдовской партии за номером 066600013. Выполнил пилот-леший свой долг перед Родиной и погиб, значит, на боевом посту.
Я так живо представил себе картину обнаружения моего остывшего тела, что мне захотелось всплакнуть и немедленно встать в почетный караул у собственного гроба.
Да, красиво, торжественно, печально…
Только есть одна загвоздочка. Свиток нинелийский с заветом еще разыскать нужно. А поскольку сел я километрах в десяти от западного побережья Океана Бурь, то топать мне придется к космическому зонду долго и нудно.
Кстати, а почему топать? Есть же в «тугаринском» комплекте компактный луноход «Емеля» на угольно-печной тяге. И пристыкован этот вездеход к лунному модулю как раз под окном «Тугарина».
Я выглянул за борт и разочарованно отпрянул. «Емеля» смотрел куда-то в небесные просторы бессмысленно-перекошенным взглядом. Проклятый китаянец!