Натуралист в поиске (Записки ловца змей)

Недялков Аркадий

— Понял теперь, в чем секрет метода?

— Понял!

На сравнительно небольшом лугу за два часа мы взяли восемь гадюк. Дали Уралу отдохнуть и с перерывами охотились до вечера.

На кордон мы принесли три десятка змей.

Последующая неделя была очень удачной. Урал отлично понял, что нам от него нужно. Он находил гадюку, выгонял ее на кочку и уже не старался рвать, а облаивал и ждал, пока кто-нибудь из нас заберет ее. С помощью Урала мы брали змей там, где до этого ходили много раз, но никогда их не встречали. Урал работал только в жару, по росе у него ничего не получалось: очевидно, гадюки не давали запаха.

Утром росы не было. Мы вышли охотиться раньше обычного, но уже через час вынуждены были укрыться в тени. Солнце жгло неимоверно. К полудню духота стояла невыносимая. Урал искать змей отказался и старался забраться в самое прохладное место.

— Пошли на кордон, — сказал Илларионыч, — хватит собаку мучить!

Наших мучений дядька не замечал.

Медленно плелись мы под палящими лучами солнца, подолгу отдыхая в тени кустов. Урал шел, открыв пасть и часто — часто дыша.

Вдали глухо загремело.

— Гроза идет, — сказал я. — Как бы не вымочило нас. Пойдем быстрее!

— Бери Урала и иди. Я переобуюсь, — ответил Илларионыч. Взял я поводок и зашагал по тропинке. Урал затрусил рядом. До кордона было неблизко. Я пересек луг и на опушке леса присел в тень: решил подождать Илларионыча. Сижу минут десять — нет его. Прошло еще минут десять. За это время можно было несколько раз переобуться и догнать меня, а Илларионыч где-то пропал. Из-за леса вылез край темной тучи. Я вышел на луг и крикнул: — Илларионыч!

Ответа не было. Я опять закричал. И опять ответа не последовало. Решил идти один. Пусть, думаю, вымокнет, если ему хочется! В этот момент из — за кустов раздался голос Илларионыча: — Одиннадцатая!

Я не понял и громко переспросил: — Что «одиннадцатая»?

— Теперь уже двенадцатая, — сказал Илларионыч. — Двенадцатая змея за пятнадцать минут! Привяжи Урала и обходи кусты. Змеи совсем не прячутся.

Возле первого же куста я увидел гадюку. Она лежала на открытом месте, свернувшись в клубок. Забрал се и побежал к соседнему кусту, но там змей не было. Прошел мимо второго куста — пусто. Мимо третьего — опять пусто. Илларионыч же во весь голос сообщал о своих успехах.

«В чем же дело? Почему я их не вижу?» Побежал на голос дядьки. Он сажал в мешок очередную гадюку.

— Где ты их находишь?

— С южной стороны кустов!

Определил, где юг, — и дело пошло. Из-за леса почти непрерывно слышались тяжелые раскаты грома. Туча закрыла половину неба и надвинулась на наш луг, но мы продолжали бегать от куста к кусту и радовались необычайно обильной добыче.

Вдруг яркая вспышка осветила все вокруг, а через миг содрогнулась земля. Грома я не услышал, только в ушах зазвенело. Илларионыч подбежал ко мне, стал что-то говорить, а я не слышал. В ушах стоял непрерывный звон. Илларионыч схватил меня за руку и потащил в лес. На ходу он о чем-то спрашивал меня, но я только видел, что у него шевелятся губы, а голоса не слышал. Слух ко мне вернулся лишь через несколько минут, когда мы были уже возле Урала.

Первое, что я произнес, было: — Вот это удар! Будто крупнокалиберный снаряд рядом рванул!

— Она в полсотне метров позади тебя ударила, — сказал Илларионыч, — я за кустами был, а ты на чистом. Вот тебя и накрыло волной.

Налетел порыв ветра. Закружились в воздухе сорванные с кустов листья, но дождя пока не было.

— Давай еще побегаем, — предложил я, — у меня все прошло! До дождя мы успели взять еще несколько змей. Даже когда пошел мелкий теплый дождь, змеи остались лежать на открытых местах, и мы продолжали охотиться. Только хлынувший ливень прогнал сначала змей, а потом и нас. На кордон мы пришли под проливным дождем, промокшие до последней нитки. В этот день мы отловили больше шестидесяти змей.

После этой грозы погода изменилась. Пришла предсказанная егерем полоса дождей. Дождь лил каждый день. Он начинался либо на рассвете и сеял до полудня, либо после полудня и шел до глубокой ночи. Урал работать отказался. В сырую погоду запаха змей он не чуял. Однако и без его помощи охотились мы удачно. Дожди напитали водой болото и выгнали змей из травы и мха. И перед дождем, и после дождя гадюки лежали теперь на кочках, пнях и по краю кустов.

Если дождь лил с утра, то ближе к полудню, еще под дождем, мы шли на луг и дожидались прояснения. Как прояснит — не зевай! Гадюки прогревались быстро и становились очень подвижными. Однако, если их не преследовали, змеи вскоре опять возвращались на то же место. Мы заметили это и стали отмечать места лежек змей, вешая на кусты пучки травы, а потом приготовили красные ленточки и стали привязывать их возле лежки ускользнувшей змеи.

Постепенно мы определили места, где змеи попадались постоянно. По лугам проходили осушительные канавы, вдоль которых росли полосы кустов. Эти полосы были излюбленным местом гадюк. В канавах стояла вода, было много лягушек. Очевидно, змеи приползали сюда питаться: отловленные здесь змеи в мешочках отрыгивали полу переваренные остатки лягушек.

Пройдешься вдоль полосы — в мешочке прибавится пяток змей. На некоторых участках (на метре полосы) встречалось по две — три гадюки. Заберешь этих змей, а через неделю там же лежат новые.

Змеи пожирали не только лягушек. В кустах было много птичьих гнезд. Довольно часто мы находили в мешочках проглоченных птенцов. Однажды я поймал очень крупную гадюку: длина се была чуть меньше метра. На брюхе этой змеи вздувался желвак размером с кулак. Через некоторое время в мешке рядом со змеей лежал мертвый бекас.

Кроме гадюк возле канав встречались и ужи. Говорят, что ужи враждуют с гадюками и убивают их. Я не раз видел, как уж и гадюка лежат рядышком и спокойно греются на солнышке. И ни разу не видел, чтобы они дрались. Борющихся между собой гадюк встречал. Шел я как-то по лугу и заметил, что возле канавы кто-то шевелит траву. Подошел ближе. Вижу: возятся две гадюки. Одна держит лягушку за голову, другая — ту же лягушку за бок. Чем бы окончилась их борьба — не знаю. Я не стал дожидаться конца борьбы — посадил обеих в мешок.

Видел я и охоту ужа на лягушку. Как-то в жару я устал и присел. Где-то рядом заквакала лягушка. Вообще-то я не обратил бы на это внимания, потому что на лугу было много мокрых мест и возле каждого орали лягушки. Однако эта лягушка не орала, как все, а издавала какие-то утробные звуки, вроде «урр урр — урр!». Меня это заинтересовало. Я поднялся и пошел посмотреть на необычную певунью. Звуки неслись от небольшого кустика. Я подошел так, чтобы моя тень не испугала лягушку, и осторожно заглянул за куст, туда, откуда слышалось непрерывное урчание лягушки. Лягушку я увидел сразу. Она урчала и осторожно подбиралась к основанию куста, а там, свернувшись кольцом, лежал крупный уж. «Ну, — думаю, — гипнотизирует он лягушку. Сама ведь она к нему лезет и при этом орет!»