Назад в ад

Леннокс Нина

— И что теперь со мной будет? Вы уже достаточно надо мной поиздевались!

— Ну что ты такое говоришь, моя хорошая. Разве ж я над тобой издевалась? — деланно изумилась женщина. — Поверь мне, ты еще узнаешь об издевательствах, много узнаешь, красавица. Считай, что эти деньги твой муж перевел в фонд мучений своей любимой жены.

— Господи, — простонала Марина, — о чем вы говорите?!

— О путешествии, в которое ты отправишься максимум через две недели, долгий это процесс — организовать все.

— Куда вы собираетесь меня отправить? И зачем? Ведь Стефан дал вам деньги!

— Утомила ты меня, — произнесла

Марисса и встала, — пойду наверх, позанимаюсь чем-нибудь. Не скучай, дорогая!

Мучительница ушла, и Марина в голос крикнула о том, как ненавидит ее. Сердце не переставало сжиматься от страха и пугающей перспективы отправиться в какое-то путешествие. В голове образовалась воронка из не кончающегося потока вопросов, которая втягивала в себя все вокруг. Стеша, эта больная женщина, ее жуткие обещания… Что же судьба приготовила ей на этот раз? И хватит ли сил пройти испытания с наименьшими потерями?

***

Стефан, сам не зная почему и зачем, приехал в парк. Дома находиться он не мог, было слишком грустно и одиноко. Да и со стенами он говорил уже достаточно, знал все, что они могут ему сказать. В свои права вступил август, скоро наступит осень. Но в его жизни краски поблекли. Мариша была его солнечным, ярким летом; и цветущей, благоухающей весной; она же олицетворяла для него неспокойную, часто меняющую настроение осень; и даже холодной, неприветливой зимой была она. Эта девушка была просто всем для него.

— Алло, — ответил на звонок Зары он, — я в Штатах. И здесь останусь на какое-то время, работа не позволяет вернуться в Россию. И смысла возвращаться я пока не вижу: теперь везде одинаково пусто и одиноко.

— Детектив что-нибудь разузнал уже?

— Пока нет, хотя мне казалось, что недели должно быть вполне достаточно за те деньги, которые я ему заплатил. Дни идут все так же быстро, не замедляя свой ход, и… мне очень страшно, Зара.

— С Маришей все в порядке, я верю в это. Я опросила почти всех, с кем она имела дело незадолго до пропажи, и опять ничего. Соседи вообще как будто оглохли и ослепли, либо не живут в своих домах. От одной девушки, с которой Марина работала, узнала, что в тот день она отправилась в торговый центр за покупками, поэтому перенесла какую-то не очень важную встречу.

— Но телефон ее остался дома? Неужели забыла? Бизнес-леди никогда не забывают телефоны дома.

— Я тоже думаю, что это странно. Если уж сбегать, то хотя бы со своим телефоном, симку можно было бы, на крайний случай, поменять.

Стефан встал со скамейки и двинулся к машине. Настроение, бывшее и так на грани, стало еще хуже. Природа не восхищала его своим великолепием.

— Зара, извини, звонок на другой линии. Повисишь пять минут?

— Да, конечно.

— Алло, детектив? Наконец-то! Какие новости? — вмиг весь подобрался Стефан.

— Неутешительные… Каллиграфическая экспертиза задержалась, так как старое письмо оказалось настолько старым и трудно читаемым, что сверка почерка заняла больше времени, чем планировалось.

— Каковы результаты? — давил на собеседника Стефан, не желая слушать пространные оправдания.

— Письмо написала ваша жена, своей собственной рукой, не под дулом пистолета. Буквы в точности соответствуют тем, которые можно увидеть в старом письме. Абсолютно никаких отклонений,

которые бы свидетельствовали о насильственном написании. Личные вещи также были тщательно проверены, но и там никаких зацепок. Скажу вам больше: такое затишье обычно говорит о том, что все далеко не так тихо и гладко.

— Ясно, — слишком спокойно и невозмутимо ответил Стефан.

— Отчеты о проделанной работе я могу прислать вам на почту?

— Да, я отправлю вам адрес почты сообщением. Спасибо за работу, и надеюсь, что больше не придется обращаться к вам. Ничего личного, думаю, вы понимаете.

Стефан отключился и заодно сбросил звонок ожидающей ответа Зары. Пошли все к черту! Ему не хватит сегодняшнего вечера, чтобы смириться с мыслью о том, что Марина действительно ушла от него. Мужчина ударил по тормозам и свернул в противоположную сторону от дома, нарушая правила дорожного движения. Пора ему навестить бар и содержимое этого, ставшего для него святым, места. В его мире снова замаячил апокалипсис, и на этот раз все было серьезно.

Время течет незаметно, когда под ладонью только и делают, что сменяются стаканы. Стефан даже не пытался посчитать, сколько выпил. Зачем? Мысли никуда из его головы уходить не собирались, поэтому он продолжал пить в надежде, что вырубится на всю ночь, и демоны начнут жрать его уже завтра утром или днем, смотря, когда он проснется от пьяного угара.

— Что тебе надо, мать твою, — несвязно промычал мужчина, скидывая второй звонок от Лизы. — Как ты меня бесишь!

Бармен снова наполнил стакан виски, и Стефан осушил его. Бодрит! Экран телефона снова загорелся, высвечивая имя Лизы. Придется ответить, эта сучка не отстанет от него.

— Слушаю, — как можно тверже и увереннее произнес Стефан.

— Стефан, ты пьян? Я хотела обсудить кое-какие детали проекта, это важно!

— Обсуждай, я слушаю.

— Нет, ты пьян! Как можно обсуждать такие вещи, когда ты не соображаешь ничего? — выговаривала ему девушка. — Что у тебя случилось такое, что ты почти не просыхаешь?

— Да пошла ты, — буркнул он в трубку и отключил телефон, — будешь еще выговаривать мне.

Он даже не успел рот раскрыть, как бармен оказался рядом с новой бутылкой. Стефан не смотрел, что пил, не имело значения. Пока не очень-то алкоголь помогал убить душу. Зачем людям душа? В нужный момент она никогда не остановит от грехопадения, от совершения преступления, но когда на горизонте покажется боль, эта гребаная душа будет первой в очереди ее испытать! И не было возможности ее заткнуть, убить, избавиться от нее… лишь бы не чувствовать боль вновь.

Глава 9.

Темнота и еще раз темнота — это все, что булькало в его голове. Темнотой стало все вокруг, она приняла всевозможные формы и размеры, заменила ему все субстанции. Внезапно в его сон ворвался обжигающий своим холодом пожар, и Стефан с недовольным бурчанием проснулся, но на деле — пришел в себя после страшной пьянки.

— Только не этот гребаный мир, — прохрипел он, ненавидя весь белый свет.

Он не хотел мыслить, не хотел уметь думать, чувствовать, понимать и знать, что Мариша покинула его жизнь навсегда. Как только мыслительная деятельность активировалась с пробуждением, сознание начало взрываться вспышками колких воспоминаний. О ней. О ее письме. О ее уходе.