Не буди Лешего
Шрифт:
— Это зря ты так, Лешенька. Тебя всякая птица и зверь уважает. Все в руки идут. Каждая тварь тебя слушается.
— А надо, видать, пожестче. Лес это не лужайка одна с цветочками да травками-муравками. Много всего происходит в лесу.
— Ну ты как хочешь, рассуждай, а я по-другому скажу. Надо будет — я по этим руслам реки пущу, как сразу сказал. Чтоб воды было больше — лес защищать.
— И тогда смешаешь источники с живой и мёртвой водой и ни одного у нас не будет.
— А нам они особо и без надобности!
— Я в своём каждый день купаюсь, — не согласился я.
— Будешь купаться в другом месте. Я тебе реку ближе пушу, вертать не буду.
Тревожно. Начал заниматься сырой рассвет. Надо бы немного отдохнуть. Отправил Водяного спать в пристройку, сам вернулся к Раде в комнату.
Девица спала, раскинувшись по своей половине кровати. Её сын, Радогор, сам добрался до матери и пробовал добыть себе еды. Я растолкал Раду.
— Девица, у тебя ребёнок голодный.
— А-а, который? — сонно ответила она, высвобождая грудь.
— Да уже оба, — я за ней наблюдал. Она покормила Радогора, не поднимаясь, потом взяла на руки Велислава и привстала, приложив второго ребенка к другой груди. Я положил ей под спину подушку. Рада, прикрывая глаза, прошептала.
— Лешенька, если я засну, положи детей между нами, а?
— Хорошо, Рада.
Она и впрямь заснула. Я забрал у неё ребенка и положил рядом с братом. Посмотрел на Раду. Одел её, накрыл и лёг спать сам. Какое-то время смотрел на детей и на свою руку рядом. Знают мои руки и тепло новорожденных волчат, оленят, другой лесной живности. А теперь подержал в руках детей людских. И те же самые руки мои знают тяжесть топора. Знают, как опускать его на чужие головы.
И лежу я сейчас в кровати с чужими детьми и чужой женой, а её муж умрет завтра, может, и так ничего этого и не увидит.
А сам я? Подсмотрел чужую жизнь за одну ночь. А завтра пойду своею жизнью жить, мне привычною.
Заснул всё-таки. Проснулся уже от того, что Рада сама меня будила. Глаза открыл, понял, что пошевелиться не могу.
А всё потому что на груди у меня спит один ребёнок. На голове второй ребёнок — грызёт мой рог. На животе у меня Баюн, блохастая нечисть, мурчит довольно, а в ногах спит белый волк.
— Девица, признавайся, а ты где спала?
Что-то покраснела она подозрительно.
Со всех сторон обложили, что и не сдвинуться. И это в моей постели собственной. Вот она какая — жизнь семейная…
Глава 24. Накануне
С утра уже все были на месте. Прилетел Кощей. Водяной пришёл сонный. Отлучался всё-таки к Кикиморе. Рада нас накормила завтраком, а после Кощей сообразил для неё одежды поудобнее и подарил меч.
Мы перед облётом территорий задержались, пока ждали Горыныча, с Кощеем вместе тренировали Раду сражаться на мечах.
Ничего путного у неё не получалось. Но вскоре стало выходить. Ну сможет хоть правильно поднять меч, да если вдруг — рубануть как надо.
Прилетел Горыныч, оценил новый облик Рады — но приставать не стал, уважительно ей поцеловал пальчики и предложил на спину забираться.
Рада растерялась.
Тогда сперва он Змеем перекинулся.
Вот и начался этот день.
Нам надо ещё раз, на месте, посмотреть, что где. С высоты полёта взглянуть и на селения, и на реки. А потом задание мы Раде дали — чтоб она заставила всех баб защитной вышивкой и правильными знаками украсить все селенья. И по периметру, и каждый дом. И не от нашей нечисти, от пришлой.
Ещё им надо посадить деревья. Чтоб лесу проложить дорожку. За саженцами этими подтянется и остальной наш лес.
Снабдили её всем чем надо. Сначала они с Горяном всё облетели. А как вернулись, ещё всё сверили по карте.
Пора бы уже Раде возвращаться. Один лишь светлый день чтоб подготовить всё и встретить нежить.
Как ей идти в селение — её снова взялся сопровождать белый волк. Я ей сплёл корзинки для детей, чтоб посадила на спину или впереди себя и не тащила на руках. Рада нас выслушала, пересказала все наказы, низко поклонилась и уехала верхом на Вуке — удивлять своих селянок.
А мы уже разведывали местность. Поймали пару чёрных спрутов в моём лесу. Снова обезглавили — допрос уже был не нужен. Кощей увидел всё как на ладони и нам всё показал на медном блюде. Потом на карте. И мы стали собираться.
Ещё по лесу надо разместить ловушек. Кощейке надо много колдовать, а нежити, что мы собрали много — занимать позиции.
Мы ждали Мару.
Прихорашивается она, что ли, перед битвой?
Наконец мы все собрались:
КОЩЕЙ
ЛЕШИЙ
ГОРЫНЫЧ
МАРА
ВОДЯНОЙ
БАЮН
ОСТАЛЬНАЯ СОБРАННАЯ НЕЖИТЬ:
Хотели уже выдвигаться, как в дом мой приходит Кикимора. В руках у неё горшок дымящийся, в нём какая-то зверюга речная плавает.
— А ты как здесь, Кикимора моя дорогая? — смутился Воднейшество, голову чешет.
— Так… убежал ты быстро. Не поевши. Я… вот… — она протянула горшок. — Ушицы наварила. Густой, ароматной, как ты любишь. Да тут на всех хватит, братцы! — она посеменила к столу, неловко передвигая перепончатыми лапами, поставила горшок на стол.
— Да куда ты! — Водяной смутился. — Тут карта у нас.
— Покушайте, братцы, я весь день варила, хороша вышла ушица, забористая!