Не чужие дети
Шрифт:
– Знаете, я ошиблась, – сказала она, переведя взгляд на меня. – Если бы вы привели девочку, и она заявила мне то же, что и Костя, я бы её взяла.
– Вы меня напугали, – призналась я. – Решила, вы передумали брать нас.
Она отрицательно качнула головой.
– Обещаю, что сделаю всё, чтобы Костя стал олимпийским чемпионом. Только, – она повернулась к племяннику, – скажи мне, Олимпиада твоя мечта или цель?
Он задумался только на секунду.
– Мечта, – ответил решительно.
И снова у меня возникло чувство, что взгляд у Азарова и у Кости одинаковый. Особенно когда они говорят о том, что для них важно.
– Но я не буду просто мечтать, – добавил Костя. – Мечта без цели так и будет мечтой.
– Это ты сам придумал? – спросила Анастасия.
– Так дядя Миша говорит. Он порой глупости говорит, но это не глупость.
– Да, я сделаю всё, чтобы Костя поехал на Олимпиаду, – сказала Настя уже без тени улыбки. – Всё, что от меня зависит. Но это его мечта и его цель. Поэтому больше всего зависит от него.
***
– Ты доволен? – спросила я у Кости, когда мы вышли из спортивной школы.
Он кивнул. Я думала, он будет прыгать от счастья, но Костя был сосредоточенным до предела. Таким серьёзным я его давно не видела.
– Когда мы купим коньки?
– Я поищу сегодня.
– Хорошо.
От его скупого «хорошо», у меня заколотилось сердце. Говорят же, дети впитывают, как губка. Только Косте и впитывать было не нужно – чем больше я узнавала Мишу, тем больше замечала в них сходства.
– Смотри. – Костя вдруг показал в сторону.
Проследив за его взглядом, я увидела знакомую машину. Рядом, привалившись к капоту, стоял Азаров.
Неожиданно. Вчера я сказала ему, что мы поедем договариваться в школу, но он словно и не услышал. И уж точно я не думала, что он приедет за нами.
– Ты как здесь оказался? – спросила, подойдя.
– Приехал.
– Ладно, спрошу по-другому. Зачем ты приехал?
– Да так… – Он посмотрел на Костю. – Что тебе сказали?
– Что я стану олимпийским чемпионом, – бойко заявил племянник. Потом слегка смутился. – Ну… что тренер сделает всё, чтобы я стал олимпийским чемпионом.
Михаил ничего не сказал – открыл дверь и кивком велел ему сесть в машину. Сама я устроилась спереди. Заняв место за рулём, Миша посмотрел на Костю в зеркало заднего вида.
– Когда я был чуть старше тебя, я хотел заниматься бальными танцами.
Сказать, что я удивилась, – не сказать ничего.
– Ты?!
Миша опять промолчал. Сдал назад и свернул с парковки к дороге. Продолжения не последовало. Я смотрела на мужа и думала, как долго мне ещё открывать его для себя. Позволит ли он? Обратила внимание на сбитые костяшки пальцев.
– Это у тебя откуда? – показала на руку.
– Да так. Неудачно в зал сходил.
– М-м-м… Тебя груша отделала? А как же бассейн?
– Бассейн само собой.
Он скривил губы. Никаких объяснений, кроме этой непонятной усмешки.
Незаметно коснулась живота. Пока была с Костей на катке, отпустила мысли, а сейчас они накрыли меня лавиной. Что делать, я не знала. Сказать или нет? Что он подумает? Мне нужно было поговорить хоть с кем-нибудь. Была бы жива сестра, поехала бы к ней. Она бы обязательно поддержала меня. Нет… Была бы Аня жива, ничего бы этого не случилось.
– Ты что-то хотела, Сень? – Он посмотрел мне в глаза. Быстро, но так пристально, словно пронзил насквозь.
Я мотнула головой раньше, чем отдала себе в этом отчёт.
– Есь, а когда мы к тёте Соне поедем? – вдруг спросил Костя с заднего сиденья. – Я хочу ей сказать, что теперь буду фигуристом. Ты обещала, что мы будем часто ездить в гости, а мы ещё ни разу не ездили.
Соня. Несколько дней назад мы созванивались, она звала нас к себе. До этого тоже звала, но мы были в деревне.
Достала мобильный и набрала сообщение. Мы как раз были не так далеко от нашего бывшего дома.
Минуты не прошло, как Соня ответила, что будет рада видеть нас в любое время.
– Ты сможешь нас отвезти к дому, где я снимала квартиру? – спросила у мужа, запоздало поняв, что у него могли быть на меня планы.
– Если перед этим ты выпьешь со мной кофе. – Он посмотрел на время. – У меня есть полчаса.
Я мысленно выдохнула. И волки сыты, и овцы целы. Вернее, волки будут напоены кофе, а овцы… Хотелось верить, что я не овца. Дура, отдавшая сердце неспособному это оценить мужчине, но не овца.
***
Костя не отходил от Сони минут тридцать. Рассказывал про каток, про то, как будет тренироваться, про наших кошек и совсем немного – про Мишу. Наконец новости закончились, и Соня включила ему мультики. Налила нам по второй чашке чая.
– Теперь ты рассказывай, – сказала она, сев рядом. – Вижу же, что-то случилось.
– Много всего случилось.
– Тогда начни с главного.
Я подняла на неё умоляющий взгляд. Вздохнула и отвела его. Помешала несуществующий сахар в чашке чая. Всё это время Соня ждала.
– Я беременна, – всё-таки призналась. – Не знаю, что делать, Сонь. Мише не нужны дети, не нужна лишняя ответственность. Это не для него. – Пытливо посмотрела подруге в глаза. – Да и мне не очень-то всё это надо.
– И всё-таки надо, – сказала она с утверждением.
Я промолчала. С появлением в моей жизни Кости и Даши всё изменилось настолько, что я сама не понимала, что мне нужно, а что – нет.
– Я не знаю, – ответила тихо. – У меня дети. Даша, Костя. Я не знаю, Сонь… И надо ли говорить Азарову, тоже не знаю.