Не ешь груши!
Шрифт:
— Не паникуй, вон белка, — кивком указал Доктор.
На пятачке травы под елью в такт музыке прыгал робот с квадратной мордой и прямоугольными ушками, его хвост то зажигался зелёными пикселями, то гас.
— Где мы? — спросила потерянная москвичка. — То есть — когда?
— Воздух довольно загазованный, но бензин уже не используется, — принюхался галлифреец, — судя по солнцу — сорок минут до полудня.
Белка остановилась, поклонилась до земли и выдала мелодичным детским голоском:
—
Нахмурившийся Доктор, засунув руки в карманы, раскачивался с носка на пятку.
— Есть повод волноваться? — уточнила Инга.
— Знаешь, я не люблю солдат. — Он посмотрел пронзительно-грустно, так, что стало не по себе. — Солдаты всегда готовы к смерти, они как бы уже умерли. А я... Я так не могу. Ты, Расни, Меранавана с Шелли — понимаешь, чем вы все похожи?
— Чем?
— Вы идёте до конца. Несмотря на опасность, выполняете долг. Ведь ты всё равно будешь доказывать, что лучшая? Для тебя сдать на отлично важнее, чем жизнь?
Инга растерялась. Однако внутренний голос говорил: я — именно такая, и слово вырвалось само:
— Да.
Доктор покусал губы:
— Тогда мне с тобой не по пути. Я привязываюсь, знаешь ли... Пожалуй, уже привязался. Так что пока.
Он повернулся и пошёл прочь. Остро захотелось крикнуть, догнать, объяснить... Но Инга опустила глаза и заставила себя шагнуть к забору.
Кто она, в конце концов, такая? Обречённая. Хоть в лепёшку разбейся — всё равно окажешься в Древе, потом белая шевелящаяся пелена — и ничего не останется. Больно, наверное.
Инга поёжилась.
Как-нибудь доберётся Повелитель Времени до своего корабля. Место здесь не дикое, цивилизация, будущее, роботы вон разъездились. Солдат?
Солдат...
Блестели небоскрёбы, шумела улица, невидимые динамики затянули «Катюшу». Теперь одна, надо привыкать.
Настырная перечница уже с минуту болталась рядом, мигала зелёными огоньками, вертела башней. Робот подъехал к человеку, пикнул, отъехал снова.
— Чего тебе надо? — Инга брезгливо покосилась на него. Не дружила она со всякой техникой. — Вот привязался! Брысь, брысь!
Но робот не прогонялся. Он нагло лез под ноги, а потом вдруг нацелился пушкой и плюнул человеку в бедро маленьким колючим шариком.
Красная волна паники сразу смыла меланхолию, резко захотелось жить; Инга набрала воздуху, чтобы позвать на помощь — и спохватилась. Кого звать? Не придёт больше спасение с волшебной отвёрткой.
Навалилась слабость, железные канаты подхватили, закрутились вокруг груди, коленей. Свет померк.
Лежать на свежих простынях, под хрустящим накрахмаленным одеялом было просто блаженством. Очень хотелось досмотреть
Инга приоткрыла веко и недовольно посмотрела вслед: за подушкой уже закрывался люк в изголовье кровати, над ним горели жёлтым два большущих глаза. Чёрные, как в детской книжке, зрачки следили за лежащей.
— Ты уже восемь часов спишь, пора-пора! — пропело сопрано.
Она отшвырнула одеяло и подпрыгнула. Нарисованный пикселями на люке рот вытянулся в улыбку и заработал в такт словам:
— Не надо так резко вставать, голубушка, очень вредно для кровообращения.
Пахло тревожно, как в кабинете у стоматолога. Большую комнату делили поперёк шкафы с толстыми ножками, через прозрачные дверцы виднелась посуда и одежда. Письменный стол, деревянный стул под старину, весь гнутый; неприлично крупные божьи коровки сидели на якобы каменных стенах.
Пятки утонули в ворсистом ковре. Разговорчивая кровать уже и одеяло втягивала, как макаронину; подозрительно косясь на неё, Инга подошла к окну.
За стеклом протянулся ряд одноэтажных коттеджей под красными крышами, зелёная, нетронутая травка вдоль дорожек ходила волнами от лёгкого ветерка. На берёзке напротив скакали разноцветные птички. Слишком уж резво скакали. И слишком уж разноцветные.
Форточка никак не открывалась, упорные усилия ни к чему не привели.
— Кондишн, ты спишь там? — завопила кровать. — Хозяйке жарко!
Из встроенных в стену форсунок с разных сторон потянули струйки воздуха, обняла прохлада.
— Где я нахожусь? — рискнула спросить у глазастой лежанки Инга.
— О, в отличном месте вы! — запела та. — В восхитительном, да-да! Вам помогут здесь всегда, есть горячая вода, есть еда, сковорода, будьте веселы, как я! Ля-ля!
— Помогут — даже против моей воли?
Она попыталась снова лечь, но только ударилась об пол — зловредная обладательница сопрано отодвинулась:
— Милочка, излишний сон вреден!
Сзади вдруг подскочил некто огромный. Инга крутанулась, держась за сердце — на неё, улыбаясь панелью на нижнем выдвижном ящике, двигался платяной шкаф.
— Что бы вы хотели надеть сегодня? — прогудел он и распахнул дверцы, в углу правой прилепилась табличка «Произведено в Индии». — Есть бальные платья, костюм для верховой езды, пижама?
Надо взять себя в руки. Будущее, роботизированная мебель, ничего страшного. Ай, мама!
По ногам проехался мухомор размером с тарелку, оставляя за собой влажный след. На его круглой шляпке белые крапинки сложились в плачущий смайлик, он пропищал:
— Извините, я нечаянно!
— Одеваться будем, гражданочка? — осведомился гардероб.