Не любите меня! Господа!
Шрифт:
— Именем государя!
Илья только успел вывести Юлию в коридор и прикрыть собой от посторонних глаз. По проходу в сопровождении караула медленно шел отец Натали в сопровождении дочери. Та была бледна и глаза её были опухшими от слез. Процессия прошествовала прямиком в изолятор.
— Быстрее, пока они там, — в мой кабинет! — Илья рванулся вперед, Юлия за ним. Когда за ней закрылась тяжелая дверь она вздохнула спокойно — пережить еще несколько минут и они уйдут.
— Я посмотрю, как они там. — Илья вышел и направился к двери изолятора. Из-за двери слышались громкие всхлипывания и монотонный женский голос, о чем-то умолявший, просивший. Затем разговор перешел на шепот, и послышалась фраза Истомина:
— Хорошо, будь по-твоему, посмотрим…
Дверь открылась, лицом к лицу Илья стоял с отцом Натали. Колючий взгляд, казалось, сверлил его насквозь.
— Любезный, я уполномочен побеседовать с вами.
— Я к вашим услугам.
— Пройдемте в ваш кабинет.
— нет… но…там не совсем удобно… я …
— Полно, сударь, где же, если не там, я все-таки официальное лицо и непосредственно надзирающий за всеми подразделениями полиции. Тюрьмы не исключение.
Он рванул на себя дверь кабинета. Илья закрыв глаза прислонился к стене — все пропало. Глаза советника округлились от удивления, а затем он расплылся в счастливой ехидной улыбке:
— Юлия Григорьевна, милая, да каким же это ветром Вас сюда занесло, уж не зятя ли моего повидать надумали. Так разрешения на свидания выписываю лично я, — позвольте услышать вразумительное объяснение.
— Юлия Григорьевна состоит в волонтерском движении. — Юсупов вмешался в разговор и, отстранив советника, прошел внутрь кабинета. — Согласно указа государя нашего императора, о котором я полагаю Вам известно не хуже моего, Юлия Григорьевна, будучи представителем дамского комитета Московского отделения «Общества попечения о раненых и больных», имеет право оказывать добровольную безвозмездную помощь своими действиями и средствами, для помощи сирым и убогим, в том числе и заключенным. Документы оформлены в соответствии с указом, и вы можете в этом убедиться…
— Полно, господин начальник, полно, я верю вам. Теперь я понимаю, Юлия Григорьевна, источники вашей осведомленности. Весьма похвально, что такая знатная особа, дочь такого богатого и уважаемого человека занимается столь милосердным и богоугодным делом. Вы счастливица, Юлия Григорьевна, — какой у вас защитник…
— Сударь! — Илья вспылил, — что за тон…
— Отеческий, отеческий тон, уверяю вас, пылкий вьюнош, поверьте у меня и в мыслях не было обижать ни вас, ни Юлию Григорьевну. Но, сударь — к делу. Я должен поставить вас в известность, что ваш пациент Истомин вас покидает. Начальник тюрьмы в курсе, вот постановление об освобождении.
Юлия облегченно вздохнула — какое счастье. Андрей будет на свободе. Он поправится, он будет жить…
Через четверть часа на носилках вынесли Истомина, Натали проследовала за ним.
— Юлия Григорьевна, вы несказанно обрадовали меня тем, что служите здесь волонтеркой. — Отец Натали светло и счастливо улыбался. Поверьте, это лучшая новость за последнее время.
Он поклонился и вышел.
Юлия кинулась на шею Илье:
— Ну вот, все кончено…
— Теперь ты со спокойной совестью можешь идти домой. Я надеюсь пыл работать здесь у тебя пропал. К тому же мне совсем не нравится радужное настроение этого скользкого типа!
Юлия посмотрела на него с недоверием:
— Подожди, ты действительно считаешь, что я тобой воспользовалась, только чтобы повидать Истомина? Ты считаешь меня такой подлой?
— Ах да, прости, — Илья перевел все в шутку, — Колька! Здесь еще твой слуга.
— Я не уйду отсюда, даже, если прогонишь. Ты сам сказал, что как местный представитель Дамского комитета Московского отделения Общества попечения о раненых и больных …
— Я не знаю, что бы я делал, если бы он захотел посмотреть документы. В этом представительстве комитета только ты да я.
— ???
— Да, моя милая…
— Илья… Илья, я твоя должница на веки вечные. И я не оставлю тебя.
— Ну нет, вернуть долг ты можешь как раз оставив эту работу и эти глупые идеи. А Кольку твоего я в обиду не дам.
Юлия подошла к нему вплотную и посмотрела в глаза.
— Не гони меня… она поднялась на цыпочки и поцеловала его. Он обнял её и поцеловал в ответ. Прижав её голову к своей груди он смотрел куда-то в даль в окно. Что ждало эту птичку в его обществе. Она не хочет его оставить потому, что он ей нравится, или из чувства безмерной благодарности.
— Домой, милая, домой! Ты еще должна подготовиться к балу. Я заеду за тобой после семи…
Шум и суета во дворе особняка Семенова провозглашали окружающим, что сбор гостей в самом разгаре и вот-вот начнется праздник. Двор и сам особняк были украшены не так богато, как на маскараде у Деменевых, но все было очень чисто, уютно и так по-домашнему. Илья подъехал к дому Юлии ровно в семь, она видела его в окно и, как расшалившийся ребенок, уселась на кровати и заставила его ждать битых полчаса, хотя сама была уже давно готова. Нежно розовый шелк её платья оттеняла белоснежная прозрачная накидка. Бриллианты на шее и в ушах тоже были нежно розового оттенка, их привезли отцу из Саха, — там нашли целое месторождение этих редких камней. Приглашенный парикмахер уложил волосы Юлии замысловатыми волнами и убрал в сложную прическу.
— Нет, ну в тебя нельзя не влюбиться!
Маменька стояла за спиной и улыбалась.
— Подумать только, а ведь каких-нибудь двадцать лет назад я тоже была такой же красавицей.
— Смею предположить, маменька, ты была еще краше, вот только у тебя уже была пятилетняя я.
— Ну ничего, ничего, ты молодая вдова, с солидным приданым, бог даст и ты родишь нам внуков. Уж мы их с отцом избалуем…
— О! Нет! Только не это. После того, что мне пришлось пережить я и думать об этом не могу без содрогания.
— Ну, Юленька, второй раз всегда легче…
— Барыня, — вошедший лакей низко поклонился, — барин Илья Иванович Юсупов прибыли и ожидают…
— Бесстыдница ты, Юленька, заставляешь ждать такого кавалера! — она пробормотала в полголоса — Если б он тебя еще от этой твоей тюремно-медицинской блажи отговорил — цены б ему не было…
Они подъехали к особняку Семеновых, когда там уже вовсю гремела музыка. На улице было тепло, поэтому летняя веранда была превращена в танцевальный зал, а аллеи сада были уставлены скамейками и летними столиками для гостей. Юлия с маменькой присели перед Семеновым в реверансе и преподнесли драгоценный подарок — саблю с инкрустацией ручной работы, украшенную сапфирами и борзого щенка, — Семенов был знаток утиной и заячьей охоты. Просиявший именинник расцеловал обеих, тут же пригласив на открытие весенней охоты.