Не любите меня! Господа!
Шрифт:
— Я глазам не верю, как же кум это допустил! Или он не знал или…
— Да кто такой кум?!
— Да есть тут один. Он, видишь ли, дам поставляет, для утехи разной хлопцам моим. Тебе надо сказать крупно повезло, что я здесь оказался!
— А ты! Как ты здесь?! Почему?! Куда ты тогда пропал! Тебя все искали, мы места себе не находили. Твои родители спустили все состояние на твои поиски…
Серж помог ей подняться и посадил на свои нары:
— Судьба, Юленька, судьба! Закрутило меня тогда, помню. Высушила ты меня, жить без тебя не мог. Тебя потерял, друга потерял, вот и понеслось — карты, дуэли, вино, женщины, долги, потом арест, — почитай десяток лет по тюрьмам. А я здесь вроде как…Ну главный что ли.
— Помоги мне! Помоги мне ради Христа! Выпусти меня отсюда.
Серж покачал головой.
— Это заказ кума. Тебя не просто так похитили и отдали сюда. Велено было отдать тебя толпе на растерзание. Это животные, ты видела сама. Они замучают тебя до смерти, а потом …
— Что потом? — полными ужаса глазами Юлия смотрела на Сержа. Тот отвел взгляд.
— Они голодны. Они не видели мяса много месяцев. Неучтенные трупы…
Юлии стало дурно. Как вырваться. Как сбежать. Что делать…
— Эй, Батя, что ты с ней тянешь?! Давай быстрей, мы тоже хотим! — голоса из толпы смешивались с гоготом. Серж поднял взгляд на толпу. Наступила мертвая тишина.
— Кум ошибся. Это моя сестра. Кто тронет пальцем — пойдет следом, на потеху братцам. Все ясно?!
Злобные голодные глаза съедали Юлию. Толпа хотела своей доли. Соблазн был велик.
— Моли бога, чтобы тебя хватились, я не смогу сдерживать их долго. Ни шагу с моих нар! — Серж был угрюм и серьезен. Из-за сапога он вытащил остро заточенную ложку.
— Все! Ша! Я сказал. Всем спать.
Юсупов открыл дверь кабинета и вошел со словами:
— Нет, ну надо же было синяк под глазом с тифом спутать.
Юлии нигде не было. Дурное предчувствие сжало сердце. Он кинулся к воротам. Часовой вопросительно на него посмотрел:
— Случилось чего, Илья Иванович?
— Барышня, помощница моя выезжала?
— Никак нет, вон здесь и пропуск её!
Илья кинулся назад. Дверь в госпиталь была открыта. Ключ прокручивался в замке. Сама она не могла без него выйти. Взломан! Замок взломан. Юлии нет. С ней что-то случилось! Он кинулся на второй этаж! Решетки были открыты, на полу блестело что-то маленькое и круглое. Илья наклонился. Сережка. Это её сережка. Илья, взревев, словно раненный зверь, схватился за голову. Он боялся этого больше всего он знал, что изредка в камеру к заключенным приводят женщин легкого поведения, но он не видел ни одной, вернувшейся обратно. Работая много лет в тюрьме, он знал, что бывает с женщиной, попавшей в руки к голодной, озверевшей толпе. Сколько прошло времени — час, полтора? Еще есть шанс её найти. Она явно на втором этаже — решетка на третий закрыта на замок. Но в какой из камер. Кто-то из охраны явно продался, надо искать! Кому и зачем это было нужно…
Советник! Отец Натали! Конечно, это он организовал похищение. Он мстит за свою дочь. Какой он был осёл, что разрешил ей здесь работать. Смерть её будет на нем до конца жизни.
— Помогите кто-нибудь! — донесся женский крик. Крик раздавался в конце продола, откуда-то из дальних камер. Толстый надзиратель делал вид, что не слышал, завидев Илью, он вытянулся по струнке. Не церемонясь Илья с размаху двинул кулаком в толстый живот надзирателя и тут же схватил его за шею.
— Где она, отвечай, сукин сын, где она!
— Да кто она-то ваше благородие! Я не понимаю…
Второй удар кулака столь же меткий попал прямо в челюсть. Увидев закапавшую кровушку, надзиратель с чувством стал каяться.
— Не знаю, барин, не знаю, Христом богом клянусь. Мне давеча господин заместитель червонец дал, чтобы я решетку открыл и покурить на двор вышел, не видел я, клянусь…
Илья кинулся в конец продола. Из предпоследней камеры раздавался гогот. В глазок ничего не было видно. Толпа закрывала все от его глаз. Он был уверен — Юлия здесь. Опрометью он кинулся к начальнику тюрьмы.
Серж то и дело ронял голову, засыпая под пристальным взглядом своих сокамерников. Юлия сидела за его спиной, вжавшись в стену. Он держал в руках заточку. Минута тянулась за минутой. Серж снова уронил голову, засыпая. Внезапно, откуда-то сбоку, промелькнула рука с лезвием. Серж, завалившись на бок, захрипел. Пульсирующая струя крови обильно поливала нары и разорванное платье Юлии. Она дико закричала. Серж попытался приподняться, тихо прохрипел:
— Ну вот и все, а ведь я тебя так….
Глаза его закрылись. Короткой толстой рукой Корявый спихнул его с нар.
— Ну вот и все теперь я — Батя!
Толпа взревела. Он повернулся к Юлии. Страшное, бородатое лицо ощерилось в полубеззубой улыбке. Юлия мысленно прощалась с жизнью. Взяв её за шиворот, Корявый кинул её на пол посередине камеры.
— Я не жадный, братки. Я первый, потом вы…
Неееет! — крик, послышался из дальнего угла камеры. Маленькая юркая тень кинулась прямо на Юлию и накрыла её собой.
Нет! Юля Григорьевна! Нееет! — оглашенный крик раздавался на весь коридор.
— Колька! — Юлия обернулась, — Колька, не смей!
— Помогите! — Колька кричал во все горло, — Помогите! Здесь барыня. Юлия Григорьевна!
Корявый вытащил окровавленную заточку из-за пояса. Секунда, которая тянулась вечность…Колька взмыл под потолок камеры. Короткий удар, еще удар. Он все это время не охнув смотрел ей в глаза. Капли крови одна за одной падали ей на лицо. Корявый швырнул его в толпу.
— Рвите, братцы, будет вам сегодня праздник! Тело Кольки скрылось в толпе, взревевшей от неожиданного подарка.
Корявый еще раз обернулся.
— Двоих уже из-за тебя положил, моя маруха. А что, может и правда моей станешь — проживешь дольше.
Юлию тошнило от крови. Она теряла сознание, но сквозь дурноту чувствовала, как Корявый рвал на ней одежду, как молча, страшно навалился на неё, коленкой раздвигая ей ноги…
Выстрел разорвал густой смрадный воздух камеры.
— Всем к стене! Всем к стене я сказал! В проеме двери стоял Юсупов с пистолетом. За ним начальник тюрьмы и караул.