(Не)реальный
Шрифт:
Аленка не отвлекала Макса от Лизы, в конце концов, было ясно, что здесь и сейчас — девочка сама себя развлечь не может, и ей было скучно ждать. Хотя мороженое ей принесли быстро, это Аленке её салат и фондан предстояло ждать. Но все же до мороженого не сразу и дошло — потому что Макс и Лиза строили из зубочисток вигвам и не захотели отвлекаться. Хихикали, толкались лбами и потрошили стаканчик с зубочистками.
— На салфетке стройте, — не удержалась Аленка, когда у этих балбесов шалашик снова развалился — и немудрено, на гладкой поверхности стола. Лиза дернулась, оборачиваясь к Аленке, неловко махнула рукой, и… вазочка с мороженым полетела со стола. Аленка дернулась, перехватывая вазочку — в уме отпечаталось, что в любом ресторане жутко драконовские расценки за бой посуды. Два шарика мороженого же приземлились на Аленкины джинсы.
— Ну, Лиза-а-авета, — тихонько простонал Макс, прикрывая глаза ладонью — кажется, такая неловкость была в порядке вещей. А у девочки же глаза стали жутко несчастными, будто она ужасно не хотела расстраивать отца. Аленка поморщилась — все-таки мороженое было холодным, и ощущать его сквозь джинсы было не очень-то приятно, но хрен с ним. Спокойно подхватила шарик мороженого с собственного бедра, бросила его в вазочку, поставила её на стол, а затем лизнула пальцы. М-м-м, карамельное…
— Мне такое же закажешь? — безмятежно глянула на Макса и, получив его утвердительный кивок, встала из-за стола. Джинсы нужно было хотя бы замыть. На это много времени не нужно было.
Кожа под джинсами была липковатая, сахар все-таки пропитался сквозь ткань, но это можно было пережить, главное вечером добраться до душа.
Когда за спиной хлопнула дверь туалета — Аленка особого значения не придала. В конце концов, ресторанчик был не пустой, в нем были люди, мало ли кому приспичило? Лишь потом, когда после хлопка двери последовала только тишина, Аленка отвернулась от раковины, стряхивая с ладоней воду.
А у двери, набычившись и надувшись, сунув ладошки в кармашки джинсов, стояла Лиза.
Глава 17
— Тебя папа извиниться послал? — мягко поинтересовалась Аленка, и Лиза недовольно пфыкнула. Мда. Вот даже вслух не надо было говорить, что Аленка ей никак не нравилась. Ну ладно. Это можно было пережить.
— Вот еще, — тихо буркнула она. — Не буду я перед тобой извиняться.
Ох-хо, юная амазонка защищала свою территорию. Никаких левых теток — у нас есть Валя, а? Мда, сложный кастинг, ничего не скажешь. И режиссер какой попался придирчивый…
— Да и не надо, — Аленка сунула руки в сушилку под тугие струи сжатого воздуха. — Руки только перед едой помойте, ваша светлость.
— Ты мне никто, — возмущенно вскинулась девочка, — не буду я тебя слушаться.
Говорила она нахально, наверняка хотела вывести из себя. Вот только она не на ту напала. У Аленки иммунитет к подобным выкрутасам был с семи лет, с того самого момента как мама притащила из роддома копошащийся розовый кулек с Анютой внутри. Более того, Аленка удержалась и не фыркнула, хотя выражение лица у девочки было ужасно потешное — боевое, будто Лиза стояла напротив Гитлера и собиралась героически сгинуть в неравной борьбе. По себе Аленка помнила — ничего не мог сделать взрослый более оскорбительного, чем заржать, пока ты на него злился. Детей следовало воспринимать серьезно, особенно если ты им приходился хреном с горы. Потому что они-то себя точно воспринимали очень-очень серьезно. Это папе можно было видеть в Лизе принцессу, маленькую императрицу — да хоть черта лысого. Папа — это папа. А левая тетка, прояви она неуважение, стала бы лютым врагом надолго, возможно, даже навсегда и без права апелляции к приговору.
— Не помоешь руки — живот заболит, — практично вздохнула Аленка. — Особенно, если вы с папой хорошо гуляли. Но это не приказ, ваша светлость. Ты же знаешь, что это просто правило. И, наверное, папа тебе о нем тоже напоминает.
Лиза набычилась, молча глядя на Аленку. Ну, ясно. Папа, разумеется, напоминает, но «врагу спину не подставляй и позиций при враге не сдавай». Аленка нейтрально кивнула девочке и, осторожно протиснувшись мимо нее, вышла из туалета, возвращаясь за столик.
Макс успел достать планшет из сумки и что-то колдовал над ним. Заметив Аленку — отключил экран и отодвинул планшет, вопросительно взглянул на девушку.
— Лиза моет руки, — улыбнулась Аленка. — При мне не стала. Я ей не понравилась, кажется.
Макс поморщился. Кажется, это была не самая свежая новость. Видимо, императрицей её Макс звал не зря, и кастинг у Лизы пройти было действительно сложно.
— Не переживай, — он мягко улыбнулся. — Она адаптируется. Привыкнет к тебе. Ты же замечательная, Сан.
— Ты обкурился. Нафига ребенку привыкать к тетке, которая свалит через десять дней? — Аленка округлила глаза, стараясь не растечься в радужную лужицу от комплимента. Боже, Яковлева, отключи уже внутренний генератор ванили, тебя слишком легко можно заставить поплыть.
— Сан, и это все твои вопросы? — Макс едва ли не рассмеялся. — Я тут тебе вскрылся, что у меня дочь есть, а тебя это вообще не волнует?
Аленка непонимающе моргнула. Ну, есть у Макса дочь, и что с того? А что тут могло волновать? Надо было что — в обморок упасть, лицо расцарапать за то, что сразу не сказал, или в истерике убежать? Аленку детьми было не напугать, если честно.
— Знаешь, я бы удивилась, если бы у тебя при твоей озабоченности детей не оказалось.
— Что такое «озабоченность»? — как это всегда бывает — ребенок к столику подрулил в самый неподходящий момент и выцепил из фразы самое неподходящее слово. Лиза рассматривала Аленку с вызовом, мол: «Что ты тут с папой делала, обижала?» А у Аленки вспыхнули щеки — потому что она не знала, какой ответ дать на вопрос девочки.
— Озабоченный — это когда безумно любят обниматься, — Макс выкрутился с виртуозной легкостью. Он, кажется, был привычный к таким вопросам.
— И от этого дети появляются? — с недоверием поинтересовалась Лиза.
— У взрослых дядь и теть — случается и такое. Если они очень крепко и часто обнимаются, — говоря это, Макс своими бесстыжими смеющимися глазами глядел прямо в глаза Аленке. Будто намекая, что очень не прочь с ней пообниматься. И щеки пылали все сильнее и сильнее.
— Так вы извинились, ваша светлость? — Макс глянул на Лизу пристально. Кажется, он неплохо знал свою дочь и её упрямство. Девочка набычилась и засопела. Хотя даже в таком виде она была эдаким симпатичным ангелочком. Надувшимся, симпатичным ангелочком. Ох, Яковлева, стоп, хватит западать на чужих детей.
— За случайности не извиняются, — осторожно вклинилась Аленка, тут же замечая, как раздосадовано вздрагивают брови Макса на её вмешательство в воспитательный процесс.
— Дело не в случайности, Сан, — ровно произнес он, не спуская с Лизы пристального взгляда. — Дело в привычке отвечать за свои поступки. Например, за то, что пачкаешь чужую одежду.
Ох, и суров же был господин Ольховский — с пятилетней девчонки спрашивать за сознательность.
— Это не страшно, — Аленка осторожно глянула на хмурую Лизу. — Это всего лишь джинсы.