Не склонив головы
Шрифт:
— Какое издевательство… — не сдержавшись, проговорил кто-то.
— Что?.. — в голосе эсэсовца послышались угрожающие нотки. Он окинул взглядом людей и уверенный, что никто не осмелится выступить, быстро закончил:
— Германия кормит своих рабочих, оплачивает их труд.
— Сволочи… — шепотом подытожил выступление эсэсовца парень в стеганой куртке.
— Тише, Паша, — предупредил кто-то.
— Вы подумайте только — мы добровольцы! — еще горячее зашептал Пашка. — Эх, Петр Михалыч, не повезла нам…
Органов видел, что мужчина, которого парень назвал «Петр Михалыч» — и есть тот высокий плечистый человек в коротком
После санитарной обработки людей направили в рентгенкабинет. Многие недоумевали.
— Или лечить вздумали?
— Уж больно заинтересовались нашим здоровьем, чудеса!
— Все очень просто, — проговорил человек в черной стеганой куртке. Это был Соколов. За последнее время он стал молчалив и раздражителен. Он повернулся к Луговому:
— Нас отправляют на работу, вот и решили проверить. — Соколов усмехнулся. — Немцы боятся туберкулеза хуже черта. А вдруг заразим их?..
— Ах, сволочи! — воскликнул Пашка. Рядом с ним послышались другие голоса. Кто-то взволнованно заговорил на литовском языке. Но в коридоре показался эсэсовец и люди замолчали.
Вечером «завербованных» рабочих накормили какой-то мешаниной и, заполнив на каждого человека карточку, эшелоном отправили в Германию.
Было еще рано, а из кирпичного барака уже потянулись люди. Шли они медленно, сгорбившись. Мокрый снег вперемежку с ледяным дождем подстегивал, заставляя людей быстрее строиться в колонну.
Подана команда. По бетонной дорожке зашаркали сотни ног.
Проходя мимо заводских корпусов, колонна постепенно уменьшалась. Группы по сто-двести человек растекались по цехам. Осталось уже не больше половины из тех, кто вышел из барака, когда показалось огромное здание. И тут же по колонне прокатилось:
— Прибавить шаг, не задерживаться!
В этом месте людям запрещалось останавливаться. По человеку, приближавшемуся более чем на сто метров к зданию, стреляли без предупреждения. Вокруг корпуса беспрерывно патрулировали автоматчики. Здесь располагалась центральная лаборатория — сердце завода. Она имела собственный экспериментальный цех. В двухстах метрах от лаборатории вытянулся длинный корпус сборочного цеха с застекленной крышей и глухими высокими стенами. Сюда стекалась продукция со всего завода. Время от времени глубокой ночью крытые машины увозили готовые аппараты на испытательный полигон, расположенный в четырех километрах от завода, где-то за чертой запретной зоны берлинского района.
Аркадий Родионович Органов работал в одном из корпусов большого двухэтажного здания. Он собирал металлическую стружку в специальные чаны и с помощью другого русского рабочего грузил их на тележки. Руки Органова были постоянно в ссадинах и нестерпимо болели. Недалеко от отделения, где находился Аркадий Родионович, во всю длину огромного помещения проходила широкая конвейерная лента. По ней с утра до вечера нескончаемым потоком двигались различные блоки, аппаратура. У конвейера стояли немцы, пленных к нему не допускали. Для них были установлены жесткие правила — без разрешения никто не имел права покидать свой участок.
С первого же дня работы в цехе Аркадий Родионович понял, на какое военное предприятие привезли «завербованных»
Днем и ночью, в любую погоду, радиолокатор будет сообщать немецким ассам о приближении советских самолетов. По карте неба, на экране радиолокатора оператор замечает самолет на расстоянии в несколько десятков километров и следит за ним вплоть до его почти неминуемой гибели.
Аркадий Родионович понял, что в центральном помещении цеха, как раз там, где он работает, проводится сборка одной из главных частей радиолокационной станции — блока магнетронного генератора. Что это именно так, Органов мог смело поручиться… Магнетронный генератор служит источником мощных радиоволн. Он пошлет в пространство «пакет» радиоволн — и тут же замрет. В это время включается чувствительный приемник, он ждет, не появится ли радио-эхо, отраженный самолетом сигнал. Радиоэхо на экране локатора имеет вид светящейся точки, движущейся вместе с самолетом.
…Еще в начале войны группой советских ученых, возглавляемой Аркадием Родионовичем, был создан мощный многорезонаторный магнетрон, работающий на очень короткой волне. Мощность колебаний, которые генерировал магнетрон, в десятки раз превосходила те, что имелись раньше.
Локатор с многорезонаторным магнетроном был подготовлен для массового производства на заводах. Но Органов уже тогда задумал создать новый, более совершенный тип радиолокационной станции дальнего действия. Принципиальную схему магнетрона для такой станции и основные расчеты приемного устройства Аркадий Родионович почти подготовил. Нелепая случайность — плен — оторвала ученого от работы над новым радиолокатором. И вот завод, где создается один из видов этого мощного боевого оружия, но создается против его родины.
Петр Михайлович Луговой попал в тот же цех, в котором находились Соколов и Пашка. Пленных использовали на самых тяжелых работах. За день они уставали так, что к вечеру буквально валились с ног.
Закаленный долголетней службой в армии, Луговой крепился. Правда, за небольшой промежуток времени Петр Михайлович заметно осунулся, но глаза его большие, серые, по-прежнему смотрели бодро.
Луговой с первого же дня попытался понять, что за продукцию выпускает завод? Выяснить это оказалось не так легко, как он предполагал — почти на каждом шагу стояла немецкая охрана. Людей никуда не допускали. Кроме того, Луговой о радиолокационных станциях имел лишь самое приблизительное представление — ему не довелось видеть их на фронте. Однако он не оставлял своих намерений побольше узнать о производстве. Через некоторое время он обратил внимание на то, что охранники и цивильные мастера строго следят за тем, чтобы русские рабочие не задерживались возле конвейера, находились дальше от поступающей в цех продукции. Сначала Луговой не придал этому особого значения, но чем больше присматривался к производству, к порядкам на заводе, тем беспокойнее становилось у него на душе. С каждым днем в голову все настойчивее лезли тревожные мысли: «Завод — военный!.. Здесь выпускают секретную продукцию!..» Понимая, как это важно, Петр Михайлович решил поговорить с Соколовым.