Не так страшен черт
Шрифт:
Подойдя к двери соседской квартиры, я нажал кнопку звонка. Никто не ответил. Подождав с полминуты, я снова нажал на звонок. За дверью царила тишина. Я плохо знал своих соседей, но все равно можно было предположить, что в середине дня добропорядочные граждане находились на своих рабочих местах, стараясь обеспечить своей семье прожиточный минимум, который с каждым днем, вопреки оптимистическим заявлениям Градоначальника, считавшего, что с инфляцией мы покончили навсегда, становился все выше.
На всякий случай я все же подошел к соседней двери и тоже нажал на кнопку звонка.
– Кто там? – ответил мне спустя какое-то время дребезжащий старческий
– Я ваш сосед! – громко произнес я в ответ. – У меня сломался телефон, а мне срочно нужно позвонить. Я был бы вам весьма признателен…
– Убирайся прочь! – крикнула в ответ мне старуха. – Убирайся прочь, бомж паршивый!
– Послушайте, я ваш сосед. Я просто хочу позвонить…
Я встал прямо напротив дверного глазка, рассчитывая на то, что мой вполне приличный внешний вид заставит обитательницу квартиры изменить свое мнение на мой счет. Но не тут-то было.
– Пошел вон! – еще громче заорала старая карга. – Если после того, как я сосчитаю до десяти, ты все еще будешь под моей дверью, клянусь, я вызову чекистов!
Вот только чекистов мне сейчас и недоставало!
Негромко чертыхнувшись, я направился назад в свою квартиру.
Я уже вставил ключ в замочную скважину, когда за спиной у меня щелкнул дверной замок. Это была дверь, в которую я позвонил до того, как нарвался на склочную старуху. Обернувшись, я увидел выглядывающего из приоткрытой двери мужика лет тридцати – тридцати пяти с сильно помятой и как минимум дня три не бритой физиономией. Из одежды на нем были только черные тренировочные штаны и один шлепанец на левой ноге. Сфокусировав на мне свой осоловелый взгляд, мужик спросил:
– Ты звонил?
– Мне позвонить нужно, – ответил я, не особенно рассчитывая на успех.
Но, к моему величайшему изумлению, мужик сделал шаг назад, шире открыл дверь квартиры и махнул мне рукой:
– Заходи…
Переступив порог квартиры, я почувствовал застоявшийся запах курева, выпивки и какой-то кислой закуски.
Нетвердо шагая впереди меня, мужик прошел в комнату. У окна стоял квадратный обеденный стол, заставленный пустыми и только еще початыми водочными и винными бутылками. Там же находилось несколько открытых пакетов с соками, тарелки, залитые засохшим соусом, пластмассовая салатница, в которой лежали огромные ломти хлеба и свернувшиеся на манер испуганных гусениц сосиски. У стены, рядом с сервантом, за стеклянными дверцами которого красовались наборы фарфоровой и хрустальной посуды, стоял диван со спинкой, на котором, сладко похрапывая, спал какой-то здоровенный тип с коротко подстриженными черными волосами.
Мой провожатый уверенно скинул со стула груду одежды и извлек из-под нее красный телефонный аппарат. Сняв трубку, он поднес ее к уху и удивленно пожал плечами:
– Занято…
Других вопросов у меня не было.
– Извините за беспокойство, – сказал я и направился к выходу.
– Эй, постой! – с мольбой в голосе окликнул меня хозяин квартиры.
Вернее, это я полагал, что он был хозяином, хотя с такой же вероятностью хозяином мог оказаться и тот, что спал на диване.
Замерев на пороге, я оглянулся.
– Может, выпьешь? – Мужик сделал приглашающий жест рукой в сторону стола с богатым выбором выпивки. – А то Юрец как три часа назад отключился, так и не поднимается. А пить одному, сам понимаешь, никакого кайфа.
Искушение было велико – напиться и забыть обо всем. И пусть все катится к чертям! В Рай, в Ад – какая мне разница!..
– Что отмечаем? – улыбнувшись, спросил я у гостеприимного хозяина.
Тот озадаченно поскреб пятерней затылок.
– А черт его знает, – честно признался он. – Юрец, может быть, и помнит… Только его сейчас не добудишься.
– Пусть спит, – махнул рукой я. – Рад бы был присоединиться к вашей компании, но, к сожалению, не располагаю сейчас временем.
– Ну, как знаешь, – пожал плечами хозяин.
Махнув на прощание рукой, я вышел за дверь.
– А то, если надумаешь, заходи, – произнес, выглянув следом за мной в тамбур, хозяин пьяной квартиры.
– Если надумаю, то непременно зайду, – пообещал я ему и, войдя в свою квартиру, захлопнул дверь.
Не знаю, что сделал бы, оказавшись в моем положении, по-настоящему крутой детектив. Я же поставил на проигрыватель компакт-диск Майлза Дэвиса «Темный Маг», сел за стол, налил себе кружку чая и распечатал пакет чипсов. У меня не было никаких соображений по поводу того, в каком направлении следовало искать выход из создавшейся ситуации, а это означало, что я мог рассчитывать только на внезапное озарение, которое могло прийти ко мне под умопомрачительные пассажи гениального трубача. По мне, так даже призрак надежды куда предпочтительнее отчаянной безнадеги.
Глава 19
СВЕТИК
Несмотря на все отчаяние моего положения, я пил чай и слушал музыку, магическое очарование которой было столь велико, что я ничего не мог ему противопоставить. Я тонул в потоках звуков, забывая о том, где я нахожусь, и не думая о том, сколько времени осталось до конца срока, отмеренного мне подполковником Малининым. Когда закончился первый диск, я быстро заменил его на второй. Мне не хотелось слушать тишину, в которой, казалось, отчетливо звучали секунды, падающие в бездну вечности и растворяющиеся в океане безвременья.
Я поставил на проигрыватель диск Майлза Дэвиса совершенно безотчетно, просто потому, что мне нравился как сам этот музыкант, так и его уникальный, неподражаемый стиль исполнения. И только слушая его музыку, я вспомнил о том, что смерть Майлза Дэвиса была окутана тайной, не раскрытой по сей день. Официально было объявлено, что величайший трубач умер в сентябре 1993 года. Однако любой мало-мальски сведущий в музыке человек мог с уверенностью сказать, что на альбоме Херби Хэнкока 1996 года отчетливо слышна труба Майлза Дэвиса, звучание которой невозможно повторить. Точно так же, как можно было услышать ее и на других альбомах известных музыкантов того периода. Не исключено, что склонный к мистификациям старик Дэвис просто инсценировал свои похороны, на которые не был допущен никто со стороны, после чего продолжал себе наигрывать на трубе, посмеиваясь над всеми. И только после того, как я уже поменял диски, я неожиданно подумал о том, что то же самое пытался проделать и Ник Соколовский. Вот только его попытка сымитировать собственную смерть обернулась подлинной трагедией.
А стоило ли оно того?
На сей вопрос я не знал ответа.
Я подумал о собственной смерти, о том, как это могло бы выглядеть со стороны, и, рассмотрев пару вариантов, остался ими совершенно недоволен. Все, что я мог себе вообразить, представлялось мне либо слишком уж слащавым, либо мелодраматически-слезливым. Из чего я сделал вывод: для того, чтобы сполна насладиться пусть даже мысленным созерцанием величественной картины собственной смерти, нужно обладать особым складом ума, позволяющим абстрагироваться от реальности своей личности.