Не твоя девочка
Шрифт:
— Да нет, что ты. Просто дела были, — пришлось соврать мне. Ведь сальсу я и в самом деле хотела бросать. Даже не сальсу, а Сашку. Ибо не стоит мучить парня напрасными надеждами.
— Дела? Ну-ну, — явно не поверил партнер.
— Да, дела. А что здесь такого? Ты так говоришь, будто у меня дел быть не может, — притворно обиделась я.
— Ага, — хохотнул Сашка, — поди весь день на вилле Вертелецкого грядки полола и борщи варила…
— Ну знаешь, — рассмеялась я, вмиг представив себя на грядках, которых у меня отродясь не было, —
— Верю-верю. В общем мы тут тебя так ждем, так ждем — Михалыч даже канкан к твоему возвращению учит.
Ого! Если Михалыч пошёл на такое, значит и правда скучают.
Наш Михалыч — завхоз дома культуры (клуба), в котором я и занимаюсь. Ему сто лет в обед, но дядя бодр, могуч и всегда на позитиве. Все тренеры с удовольствием и бесплатно приглашают его на тренировки, благо Михалыч и сам не прочь заниматься, да и народ очень рьяно агитирует за здоровый образ жизни.
Летом наш вечный двигатель живет на даче, по два часа добираясь до работы туда и обратно. Ходит в лес по грибы и ягоды, сажает цветы и помидоры и закрывает компоты и сладкое вино в банках.
Зимой Михалыч активно ходит на лыжах, купается в проруби и катается на коньках всему молодняку на зависть. А вот осенью и весной, когда заняться вроде бы особенно нечем, он как раз и посещает кружки танцев, самбо, дзюдо, шахмат и бог еще знает чего.
В общем мы все на Михалыча молимся и равняемся. И, пожалуй, только из-за него я и приду сегодня в клуб.
— А еще он три банки вина принес. По три литра. Все наши облизываются, но Михалыч говорит, пока Алиска не придет — не откроет. Так что, дорогая, придется тебе к нам топать, пока все наши за тобой не прикатили.
— Ага, а тут их Миша с Толиком назад так возвернут, что потом еще долго ходить не смогут, — веселилась я, в любом случае уже решив, что пойду к ребятам.
* * *
Вечером собралась, закинула спортивную сумку в машину и поехала в клуб. Естественно, с «любимой» охраной в виде Паши.
Ну Паша, так Паша.
Не скажу, что встречали меня аплодисментами и цветами, но видно было, что мне тут рады. И это безумно радовало. Хоть кто-то где-то меня ждет.
Наша тренер Оля даже обняла меня. Михалыч исполнил канкан, как Сашка и обещал, а остальные просто стояли и улыбались.
Приятно, черт возьми, когда тебя где-то ждут.
— Ух и напьемся сегодня, — послышалось где-то в толпе, и я поняла, что про трехлитровые банки вина Саша не врал.
Занятие пролетело незаметно. Ноги привычно повторяли знакомые движения, и я не переставала удивляться, как только столько времени жила без танца.
И все было хорошо ровно до того момента, как Сашка снова решил поговорить по душам.
— Лиска, ну скажи мне дураку, ну какого художника дался тебе этот Вертелецкий? Он же бандюган. Да об этом весь город судачит!
Я даже ущипнула его.
— Ай!
— Это тебе за то, что обещания не выполняешь. Мы уже обсуждали с тобой, Саш… — с укором заглянула в его карие глаза.
— Ну, Лис, ну не могу я жить спокойно, пока не узнаю. Понимаешь?
— Ты достал! Так и быть, расскажу тебе. Но пообещай, что отстанешь от меня раз и навсегда с этим вопросам. Или я реально уйду. Усёк?
Сашка засветился от радости, что я, наконец, расколюсь и готов был пообещать всё на свете.
Покачала головой, понимая, что все-таки с танцами придется завязывать, но решила напоследок раскрыть душу перед другом. Может все-таки успокоится уже?
После тренировки спустились в буфет. Я заказала кофе, Сашка любимый зеленый жасминовый чай.
— Слушай и не перебивай, — начала я.
И поведала другу всё, начиная с гибели родителей. Надо отдать Сашке должное — слушать он умел.
Наконец, когда я закончила, спросил:
— Неужели ты не можешь нарушить слово? Дяди все равно уже нет, и тем более, он что, не понимал, что отдает тебя бандиту? Неужели он не знал этого?
Я помолчала. Честно говоря, меня посещали точно такие же мысли и это вопрос мучил уже целые год. Но ответа на него я никак не находила.
Я немного подумала, что лучше бы ему ответить, но так ничего и не придумала.
Сказала просто и почти не лукавя:
— Знаешь, Саш… в сущности, мне не так уж и плохо живется.
И увидев его сомневающееся лицо, добавила:
— Ну правда, чего ты. Он меня не обижает. Если я не даю повода, — хмыкнула я.
— Но ведь ты его не любишь? — с пылом воскликнул Сашка.
Я зашипела на него. Раскричался тут…
— А кого я люблю? Разве это имеет такое уж значение?
Сашка недоверчиво косился.
— Я не могу уйти. Пока не могу… Вернее, я хочу. Нужен повод, такой весомый, чтобы мне внутри себя не стыдно было. Понимаешь? А так… только смерть разлучит нас, — сказала смеясь, но внутри тут же все сжалось от безумной тоски.
Эх…
* * *
Утром муж так и не пришёл, я напрасно прождала его на завтрак. Наталья сухо пояснила, что хозяин звонил, просил на него не накрывать. Ну что ж…
Собралась я быстро, поскорее мечтая покинуть опостылевший дом. Находится здесь с каждым днем, часом, минутой становилось все труднее и труднее.
— Что мне доложить Богдану Владимировичу? — «сухарь» (каюсь-каюсь, это я так нашу экономку Наталью называю) поймала меня уже не выходе.
— В смысле? — не поняла я.
— В смысле куда направляетесь, — так же сухо и спокойно спросила эта дама.
— А с каких это пор я должна докладывать вам свои перемещения?
— Богдан Владимирович велел мне…
Но я даже дослушивать не стала. Совсем старая с ума сошла. Никогда до этого Богдан такой ерундой не занимался. Так как я всегда с охраной хожу, и он без экономки прекрасно осведомлен о моих перемещениях в городе. Эта карга то ли выслужиться решила перед обожаемым хозяином, то ли просто любопытство заело.