Не твоя девочка
Шрифт:
Макс звонил каждую неделю, спрашивал, как дела и предлагал свою помощь. Про свидания больше не заговаривал, все больше болтая на отстраненные темы. Пару раз мы все-таки выбрались в кафе и в кино, но договорились, что это не больше, чем дружеское общение. Странно, но меня больше не тянуло к нему, как прежде. Да, он по-прежнему был привлекателен и всячески оказывал мне знаки внимания. Он не был больше груб, как прежде. Напротив, был очень мил и даже порой трогателен. Но в моей душе еще жив был образ другого человека. Во мне остро боролись два противоречивых чувства — обида и любовь. И хоть обида сейчас была намного сильнее, и, разумеется, я бы никогда не простила такого предательства Богдану, даже если бы он вернулся, все же нельзя просто так взять и вычеркнуть такие чувства из сердца.
Я допускала, что когда-нибудь смогу попробовать новые отношения, но не сейчас. А будет ли это Макс или кто-то другой-не знала.
В начале мая мы с Петрушей покинули город с его выхлопными газами и отправились в деревню, где у моего деда просил посадки огород. После работы я обычно брала полотенце и шла на пруд, где никогда никого не было. Расстилала его на травянистом берегу и загорала до самого заката. Тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев и журчанием воды, расслабляла и настраивала на лирический лад. Обычно я засыпала, перебираясь в тень березки и просыпалась, когда начинала замерзать.
Телефон с собой я естественно не брала, чтобы никто не отвлекал от медитаций и вообще не потерять.
Вернувшись в очередной раз домой, где Петруша вовсю колдовал над новенькой электрической плиткой, обнаружила с десяток, пропущенных вызов от Машки.
Петр что-то сердито проворчал, заметив мои поползновения к телефону и кивнул на стол, что могло означать «вначале поешь, потом все остальное».
Свежий воздух как нельзя лучше пошел ему на пользу, и дед расцветал прямо на глазах. Он не раз уже грозился навсегда перебраться в деревню и сейчас я понимала, что ему это просто необходимо. Ну а что? Свет, вода, электричество-все здесь есть. Единственная проблема — сложно с медицинской помощью. Но в городе у него кроме этой самой помощи вообще ничего нет, ни радости, ни желания жить. Так что лучше уж так… Сколько Петру отмерено неизвестно, но пусть он это время проживет в радости.
Так я и решила, нечего старика таскать туда-сюда. За лето обустроим и утеплим дом как следует и будем тут жить. В тишине и подальше от цивилизации.
После ужина перезвонила Машке, и та тут же ответила на звонок, будто сидела возле телефона. Так оно, кстати, и оказалось.
— Ну где тебя черти носят?! — возмущенно проорала она мне в трубку.
— Тсс… притормози коней. Какая муха тебя укусила?
— Трупы нашли! Вот какая…
— Какие еще трупы? Ты о чем? — не поняла я.
— Какие-то три скелетированных трупа нашли в лесополосе. Рядышком, как солдатики лежали. Судя по одежке не такие уж старые… Уж, не наши ли потеряшки?
— Да какие потеряшки?
— Тебе что, деревенский воздух совсем мозг размягчил? Те, что напали на вас на пляже.
— А… ты про них, — я почему-то даже не удивилась. И не испытала ни облегчения, ни шока. Вообще ничего.
— И так как вы не подавали заявление в полицию… с вами, ну то есть с тобой и Максом это никак не свяжут.
— Ушаков был в курсе.
— А позволь узнать, откуда бы ему быть в курсе, если вы не подавали заявление в полицию?
И тут я задумалась. А ведь действительно… тогда я не придала этому значения, он вроде по поводу Сашки приходил. А теперь вспомнила, что про нападение ему тоже было известно. Откуда бы?
— Ну я была в больнице. Но не спросила мужа, что они сказали врачам…
— Могло быть такое, что врача убедительно попросили молчать о том, что с тобой произошло? Да и вообще необязательно было объяснять. Может они вообще сказали, что ты упала с лестницы и ушиблась.
— Может.
И тут меня осенило. Надо узнать Макса, что они там в больнице наплели.
— Погоди пока звонить своему Максу. Нам пока неясно что и как.
— Да, а чего выяснять? Наверняка Богдан и рассказал Ушакову про нападение.
— Ну может, — не стала спорить Машка.
Немного помолчала, что-то грызя около трубки.
— Слушай, я тут приехать хочу ненадолго. Можно?
— Конечно! Спрашиваешь…
— Ну вот и славно. Завтра жди.
* * *
Всю ночь я проворочалась без сна, думая о тех трупах, что нашли недавно в лесу. Что, если это действительно те парни? Тогда все-таки кто-то из моих мужчин (тут я усмехнулась… надо же, «моих» мужчин) и прикопал их там? А вот кто из? Я не могла поверить ни в одну из версий и, наверное, меня бы сейчас устроило любое объяснение. Если бы мне сказали, что это стечение обстоятельства, инопланетные проделки, массовое самоубийство и самозакапывание — я бы всему поверила, если бы было кому убеждать. А пока убеждала сама себя — ни Богдан, ни Макс тут ни при чем.
К утру все же уснула, а проснувшись обнаружила в телефоне смс: «всё ложь».
Номер конечно же неизвестный.
— Ну спасибо тебе, милый человек, что запутал меня еще больше, — сонно проворчала я и принялась одеваться.
Нужно встретить Машку с поезда. Её машина на ремонте в автосервисе, поэтому она мчит сюда на скоростном.
Не знаю кто это мне пишет и зачем, но голова без сна и отдыха в прошедшую ночь почему-то не восприняла всерьез странное сообщение. А зря…
Машка нетерпеливо поглядывала на часы и тут заметила меня. Я спешила от здания вокзала к перрону. Поезд ее уже отошел, я опоздала на десять минут.
— Фух… у меня телефон разрядился, черт знает как я могла зарядку дома забыть. Думала, что придется искать тебя по всему городу.
— Ну что ты… извини, транспорт ходит так себе.
— Лис, слушай, у меня дело будет небольшое. Ты мою сумку можешь прихватить и где-нибудь подождать меня?
Я удивилась, что это за дело такое, но спрашивать не стала. Если бы Машка хотела, то сама рассказала бы.
— Да, конечно. Я поеду домой, буду тебя ждать там.
Дома первым делом открыла окна, чтобы везде проветрить. Прибралась немного, вымыла полы и сварила борщ. Машка придет-надо бы накормить. И так с дороги куда-то отправилась, не отдохнув.
Подруга пришла через пару часов — задумчивая, но довольная.
Сама она ничего не рассказывала, а я и не спрашивала. Мы пообедали, поболтали о том, о сем и вдруг подруга сказала:
— Ой, чуть не забыла… мне позвонили, пока я дела решала свои, нужно срочно вернуться домой. Там у клиентки одной проблемы…
Я потеряла дар речи. Ощущение, что Маше не терпится от меня отделаться появилось сразу на вокзале, и теперь подтвердилось. Я прекрасно видела, что она врет, но возразить ничего не могла.