Не твоя девочка
Шрифт:
Я напряглась. Судя по тону Ушакова меня ждали какие-то пренеприятные известия.
— Если вы по делу, то не тяните. У меня нет настроения с вами бол…
— Панфилову сегодня утром обнаружили… — перебил следак.
Я замерла.
— Обнаружили — это?..
— Да, это значит мертвой. Совсем, — веселился этот придурок.
— От меня вы что хотите?
— Хочу от вас признательных показаний.
У меня даже голос пропал на мгновение. Кое-как вернула себе способность говорить более-менее внятно.
— Слушайте, вы… я не знаю, с чего вы взяли… да откуда вы вообще знаете? Почему вас так интересует моя семья?!
— Если я скажу, что вы оставили неизгладимое впечатление в моем сердце, вы, конечно же, не поверите?
— Нет.
— Ну и правильно. Просто я за то, чтобы справедливость восторжествовала. Люблю, знаете ли, чтобы убийца сидел в тюрьме. А вы давно там должны быть.
— Да что вы несете?!
— Подумайте хорошенько, как будете оправдываться в суде…
— Что вы от меня хотите?
— Я позвоню позднее. Думаю, мы сможем договориться. Всего доброго, Алиса Сергеевна. Я перезвоню вам позже.
Весь день и последующую ночь я не находила себе места от беспокойства. Слова Ушакова пугали до безобразия. Я точно знаю, что не хочу оказаться тюрьме за то, чего не совершала, но кто знает, может проще всего будет повесить на меня то покушение на мужа, убийство Лады и пропажу Богдана?! А еще тех парней, что так странно исчезли после нападения на нас с Нино? Макс! Нужно предупредить его.
Сомневалась недолго. Трясущимися руками набрала номер Макса и долго слушала длинные гудки. Не берёт… специально, или не слышит? А, к черту гордость, буду звонить, пока не дозвонюсь. Во-первых, Макс знает Ушакова, а во-вторых, он давно не работает на Богдана и в его же интересах действовать сообща.
Мы с Петрушей пили чай в гостиной нашей маленькой квартиры, когда позвонил Макс.
— Лиса? — голос веселый, будто ничего не случилось. Хотя он может ничего и не знать. Да и какое ему дело до Вертелецкого и Лады?
— Макс, — выдохнула в трубку и вдруг разревелась.
Старик понятливо вздохнул и оставил меня одну в комнате, чтобы я могла поговорить.
Я ничего толком не могла сказать из-за слез, буквально душивших меня впервые со дня пропажи мужа, выплакивая свою боль и обиду, а еще страх. Макс терпеливо слушал мои рыдания и, наконец, сказал:
— Я сейчас приеду.
Макс действительно приехал спустя всего полчаса и ждал меня в машине.
Я уже успокоилась и смогла подробно рассказать ему обо всем, что случилось.
— Так ты думаешь, что я тех парней прикопал что ли? — глаза его удивлённо полезли на лоб, когда я заикнулась на тему, что ему нужно быть осторожнее.
— Я… э… не то чтобы. Ну может самую малость.
— Мда уж. Лично я их не трогал, может твой муженек расстарался, не могу знать. С Ушаковым я решу, но ты должна мне поклясться, что не имеешь отношения к смерти этой Панфиловой…
— Ты с ума сошел?!
— Ага! А мне думаешь приятно, что считаешь меня убийцей? Один-один, крошка.
Ах вот оно что…
— Тебя еще не вызывали в отдел?
— По поводу Панфиловой?
— Да, или есть еще что-то?
— А? Нет, нет вроде. Не вызвали.
— Ну значит вызовут.
— И что мне там говорить?
— А тебе есть что сказать? — пристально на меня взглянул, так, что пробрало до костей.
— Нет… правда, нет. Я не знала, что они вообще встречаются.
— Ясно, — он усмехнулся и тут я поняла почему.
Макс как бы давал понять, какая я глупая, что не выбрала тогда его.
— Макс, а что, если они меня притянут ко всему этому?
— Доверься мне и все будет хорошо, — он потянулся, чтобы поцеловать меня, но я тут же отпрянула.
И сразу поняла, как это выглядело. Ну то, что я позвонила ему, вызвала сюда. Это выглядело так, будто я, не успел исчезнуть муж, тут же решила прыгнуть в койку к его бывшему соратнику.
— Прости, я не готова. В смылсе это не то, что ты подумал. В общем…
— Ладно, — перебил он, — Я позвоню.
Когда Макс уехал мне сразу вновь стало страшно. Рядом с ним было полегче, все-таки мужское плечо рядом и все дела. Ну да, ох уж эти мужские плечи… лучше на них не облокачиваться, можно и упасть.
«Ой ладно тебе… Макс, кстати, тебя ни разу не предавал, если ты не помнишь», — укорила саму себя.
Дома Петр готовил ужин, напевая на свой лад какую-то песню. Естественно, слов разобрать невозможно, но я видела, как он рад, что я рядом. Вот где мужское плечо-настоящее. Жаль только, что я в жизни на него не обопрусь, боюсь причинить только боль. Пусть Петруша сам на меня облокачивается, я сильная, вытяну.
Поужинали и я решила позвонить Машке. Маша — адвокат, а разве я сейчас не нуждаюсь в адвокате больше всего на свете?
Мне хватило нескольких слов, чтобы Машка сорвалась из дома. Утром она была у меня. И утром же мне позвонил Бочкин с известием, что нашли Ладу.
В отделение меня долго допрашивали: знала ли я про отношения мужа; какие у них были эти самые отношения; мог ли мой муж убить любовницу? На все это у меня не было ответа. Машка очень помогала, не давая ляпнуть лишнее про Богдана, чтобы не навредить ему. На всякий случай.
Была ли я сама уверена, что он не мог убить Ладу? Да, была. Он мог изменять, мог уехать по какой-то причине, ничего не сказав мне, и даже с любовницей, но убить… нет, я в это не верила.