Не ты
Шрифт:
Этот разговор сейчас был совершенно лишний. Она настолько дерьмово себя чувствовала, что даже самой себе не могла ответить, зачем вообще его завела, но и отступать уже было поздно. Самохин отложил подушку и напряженно на нее уставился.
— Такого больше не повторится, — наконец пообещал он.
— А почему в этот раз так случилось? — Муре действительно было интересно.
— Потому что я до конца не понимал, как это важно для тебя. Потому что раньше жил по-другому.
— Я странная, да? — смутилась девушка.
— Нет. Ты необыкновенная.
Мура улыбнулась
— Запрыгивай… — Самохин улегся в кровать и поманил Машу пальцем. Она послушно устроилась рядом, бросив на мужчину короткий взгляд из-под ресниц. Дима опять забыл побриться, но Муре нравилась его темная щетина. Он был из той редкой породы мужчин, которых та нисколько не портила. Осторожно Маша коснулась его щеки, провела по ней пальчиками, очертила губы. Она сама не знала, откуда в ней берется смелость вести себя так… откровенно.
— Колючий? Давай побреюсь…
— Нет! Мне нравится…
— У тебя очень нежная кожа… Как у ребенка совсем. Вдруг поцарапаю?
— Уже… — прошептала Маша.
— Уже? — Самохин приподнялся, опираясь на предплечье, скользнув по ней изучающим взглядом. — Где?
Маша ничего не ответила, только вспыхнула, как маков цвет, и до него дошло! Подрагивающими руками приподнял край собственной футболки, чуть отвел ее ногу и увидел небольшие ссадинки на внутренней стороне бедра. Маша смутилась и, плотно сжав ноги, уткнулась носом в Димин бок. Сплошное противоречие — его девочка. Страстная, чувственная, безотказная, но… абсолютно неиспорченная. Абсолютно! Стоило только представить, какой она будет в постели, и… До сотни со старта. До звезд перед глазами, которые можно было погасить, только зажмурившись, а если зажмуриться — перед глазами снова она! Она — начало, она — конец. Она — чертова бесконечность, в которой он потерялся.
Они так и лежали втроем — он, его стояк и Маша, пока у той не зазвонил телефон. О фильме даже не вспомнили! А вот к трубке его девочка потянулась. Свела брови, глядя на дисплей. Самохину даже интересно стало, кто так сильно её взволновал.
— Алло, — тихий шепот и долгая-долгая пауза, в течение которой кто-то чужой на том конце провода сыпал словами в трубку. — Нет, я ни в чем тебя не подозреваю! Правда! Я вообще уже думаю, что это какая-то случайность. Может, он себе эту дрянь приготовил, а я перепутала наши стаканы. Ага… Да! Я поняла… Не переживай…
Не переживай?! Господи, ну, что ж она добренькая такая! Хмырю, с кем Маша разговаривала, по башке нужно было дать хотя бы за то, что он вообще оставил её в обществе тех уродов! За одно только это дать!
— Это друг, о котором я тебе говорила.
— Я так и понял.
— Он… вообще неплохой, правда.
— Сомнительно, ну, да ладно…
Маша тихо рассмеялась, хрюкнула забавно и, хохоча пуще прежнего, спрятала лицо
— Смотрю, тебе уже лучше, — и себе улыбнулся Самохин.
— Немного…
— Тогда к брату?
Мура села на кровати, сложила ноги по-турецки и неуверенно пожала плечами:
— Если ты не передумал, я их с Люсей предупрежу. А то упадем, как снег на голову, не дело это!
Самохин кивнул, соглашаясь, что так будет лучше.
— А что купить? Торт там, или цветы?
— Кому? Ивану? — веселилась Мура.
— Девчонка! — покачал головой мужчина, а у самого так тепло на душе стало!
— Да не нужны им все эти церемонии. Хотя, если мыслить стратегически, бутылку, наверное, лучше захватить! Так уж вы точно общий язык найдете.
— Стратееег! — оценил план Муры Самохин, — пойду, посмотрю, что у меня в баре нераспечатанное. Или все же сходить в магазин? — остановился посреди комнаты.
— Не нужно! — покачала головой Маша, слушая в трубке гудки.
Димино знакомство с четой Черных прошло довольно гладко. Иван, если и удивился возрасту избранника сестры, то никак этого удивления не показал. Он лишь позволил себе намекнуть, что ночевать Маше все же стоит дома. И Самохин тут вряд ли что мог возразить, хотя и хотелось. А вот Маша, неожиданно для него, подбоченилась. Однако ее воинственность вмиг просекла невестка и утащила строптивицу в кухню.
— Нет, ты это слышала? Вот ханжа! — вспылила Маша, доставая с верхней полки стаканы.
— Марусь, ну, что за категоричность? — удивилась Люся. — Я тебя не узнаю!
— И ты туда же? — воскликнула Маша, косясь на неплотно прикрытую дверь. Люся, которая проверяла готовность пирога, захлопнула духовку и уверенно кивнула головой:
— И я! Мы оба хотим тебе добра. Ты сейчас влюблена! А это — как болезнь в самом остром периоде, как горячка…
— Хочешь сказать, что я сейчас ничего не соображаю?
— Да нет же! Просто… нельзя так легко сдаваться во власть мужчине. Пусть сначала поухаживает, проявит себя! А так… какой ему интерес будет, если ты и без того на все согласна? Их в тонусе держать нужно, понимаешь? Надоест встречаться — замуж позовет! Ты же уже детишками имена придумываешь?!
— Кому? Стасику и Польке? Может быть… — криво улыбнулась Мура.
— Вооот! Видишь? Для тебя все серьезно! И его к этому нужно подталкивать! А начни ты с Самохиным жить вот так… Да никогда он тебя потом замуж не позовет. Потому что ему и без этого хорошо будет. Он сорок лет в холостяках. Сечешь?
Маша неуверенно кивнула.
— Пусть он тебя добивается, ухаживает, так ты ему ценнее будешь. И в нужном направлении, если не дурак, очень быстро соображать начнет. Глядишь, на свадьбе погуляем!
— С таким-то пузом! — деланно удивилась Маша, косясь на выпирающий живот невестки.
— Ох, и нравится мне такой подход! — рассмеялась Люся. — Правильно, Машенька! Все у тебя получится, умница ты наша!
Глава 14
У Лута было полно народу, набились, как селедки в бочке, сран*е ублюдки!