Не верь, не бойся, не проси… Записки надзирателя (сборник)
Шрифт:
– Гомо гомина люпус эст! – грустно перевел поговорку на латынь Константин Павлович и, покопавшись в содержимом папочки, протянул несколько бумажных листов. – Вот, Фома вы неверующий! Это благодарственные письма пациентов, излеченных моим методом. А вот – отзывы профессора, заведующего кафедрой онкологии нашей медицинской академии, подтверждающие результаты лечения после тщательных клинических исследований.
– Ништяк! – удовлетворенно забрал бумаги Новокрещенов. – Я это с собой возьму. Покажу пацанам. Они у меня, в натуре, столько лечились, что сами теперь заместо профессоров. С ходу просекают, какие колеса глотать, а какие, например, по вене можно пустить. А может, и к этому… заведующему кафедрой наведаемся. Если он тебя рекомендует – так пусть, в натуре, за базар отвечает.
– Конечно-конечно. Если сочтете необходимым, можете лично поинтересоваться у профессора Демкина, как он оценивает мой метод. Он ведущий онколог Управления здравоохранения…
– Если все путем окажется, лечиться сразу начнем? – пряча бумаги в нагрудный карман, уточнил Новокрещенов.
– Когда вам будет угодно. Хоть завтра.
– А бабки кому платить?
– Мне. На первом сеансе.
Доктор встал из-за стола, давая понять, что разговор закончен, и, пожимая на прощанье руку пациента, сказал величественно:
– Абсолво тэ…*
*О, святая простота (лат.)
– Ну, ты, док, в натуре, и скажешь… Я прямо хренею от этой ботвы!
– Наука! – важно заявил Константин Павлович. – Не каждому дано ее понять…
Проводив пациента до двери кабинета, доктор стрельнул глазами в сторону Ваньки, подобострастно вытянувшегося перед Новокрещеновым, и предупредил со значением:
– Вы с началом лечения не затягивайте. Болезнь прогрессирует стремительно.
Выходили из поликлиники тем же манером. Телохранитель бдительно крутил головой, босс шествовал важно, а перенервничавший водитель БМВ, продолжавший судя по всему, подозревать в своих пассажирах бандитов-налетчиков, едва завидев их, завел двигатель, так что прильнувший к окну Константин Павлович мог воочию убедиться, что у него побывал не простой, а известный в определенных кругах пациент. Впрочем, и без этой заключительной демонстрации Новокрещенов был уверен, что роль богатого дурака, вбившего себе в голову мысль о наличии у него смертельной болезни, вполне удалась ему. Настолько, что алчный доктор даже комедии не стал ломать, назначая хоть какое-то предварительное обследование простака. А вот Фимку обследовали. И, якобы, выявили рак желудка. Который после ее смерти патологоанатом не обнаружил…
И еще одно поразившее его открытие сделал Новокрещенов. Он понял вдруг, что ему понравился созданный им самим образ денежного парня, раскатывающего с телохранителем на БМВ и способного запросто отстегнуть десять тысяч долларов на лечение несуществующей, в общем-то, болезни. Черт! Это ж сколько, если в рублях пересчитать?.. Да ему таких денег до конца жизни не видеть! Ну, смотри, целитель хренов… Поторопилась Фимка, поверила проходимцу. А какая забойная статья в газете могла бы получиться! Врач ставит пациенту липовый диагноз и сам же лечит от мнимого недуга. И очень недешево, между прочим. Сенсация! Вот к чему женская повышенная эмоциональность приводит. Ну, гад. За Фимку особый счет тебе предъявлю. Такой, что твой прейскурант на исцеление мелочью, кою в кепку нищего бросают, покажется…
«А вообще-то, если с другой стороны взглянуть, – думал Новокрещенов напряженно, – умеют же люди устраиваться! Кто-то из докторов инфаркты ранние зарабатывает, за копеечное жалование по этажам носясь, болезных, из которых многие сытнее и здоровее самих докторов оказываются, пользуют. Другие лекарства дорогие по поручению торговых фармацевтических фирм за проценты комиссионные пациентам впаривают. Третьи и вовсе наркотиками приторговывают. Сажают бедолаг на иглу, а потом лечат. А этот Кукшин вон какой бизнес развернул! Ну не жук, а?! – И не стыдно ведь, подлецу! С другой стороны, кого стыдиться-то? Однокашников институтских? Так те и сами рады бы пристроиться куда-нибудь от нищенской-то зарплаты, да некуда. Так и врачуют такую же, как сами, нищету, стреляя друг у друга десятку до зарплаты и тихо спиваясь презентованными благодарными больными алкогольными подношениями…»
Он, Новокрещенов, все это прошел и разве был счастлив своею принципиальной честностью? Или жены его, которых он бросил, погружаясь все глубже в пучину пьянства? Или дети его, получающие жалкие, грошовые алименты от отца-неудачника? А может быть, больные, которых он лечил кое-как, без азарта, спустя рукава, и даже ненавидел порой – одних за то, что благополучнее его, лучше устроились в этой жизни, других, наоборот, за нищету, никчемность, нытье постоянное…
Дома Новокрещенов принялся изучать ксерокопии дипломов главного врача «Исцеления». Все это была явная липа – не в смысле того, что дипломы были поддельными, нет. Просто свидетельства о присуждении званий «народный академик», «доктор экстрасенсорики», «профессор психологических наук», которых удостаивался Кукшин, выдавались крайне сомнительными организациями, вроде Академии народной медицины, Европейского конгресса оккультных наук черной и белой магии, Всемирного института исследований паранормальных явлений и прочее. Красиво напечатанная золотом на дорогой мелованной бумаге дребедень.
А вот отзывы о психотерапевтическом методе лечения злокачественных новообразований, разработанном кандидатом медицинских наук К. П. Кукшиным, походили на настоящие. По крайней мере, под одним из них стояла подпись доктора медицинских наук, профессора, заведующего кафедрой клинической онкологии Михаила Иосифовича Демкина.
В своем отзыве он подтверждал, что из десяти представленных ему больных, страдавших ранее злокачественными новообразованиями различной локализации в последней, неоперабельной стадии, у всех десяти после проведенного психотерапевтического лечения по методике доктора Кукшина наступила ремиссия, и в момент обследования на кафедре онкологии все они являлись практически здоровыми людьми.
Правда, подобная справка-«отзыв» могла бы удовлетворить разве что недалекого «нового русского», которого с таким неожиданным для себя артистизмом изобразил давеча Новокрещенов. Ибо любой врач-лечебник, не говоря уже о заведующем клинической кафедрой, прежде всего должен был бы поинтересоваться, где и кто диагносцировал рак у представленных Кукшиным и излеченных якобы по его методике больных. И выходит, что профессор Демкин, всю жизнь бившийся над тем, чтобы если не спасти, то хотя бы продлить жизнь малой толике из числа заболевших злокачественными опухолями людей, теперь посрамлен. Прямо-таки не отзыв, а мадригал: «Победителю-ученику от побежденного учителя». Трогательная история…
Чтобы окончательно удостовериться в своих выводах, Новокрещенов решил навестить престарелого, но не оставившего кафедры профессора, чьи лекции он слушал еще четверть века назад.
Кафедра, обучавшая студентов-медиков премудростям лечения злокачественных опухолей, располагалась в здании областного онкологического диспансера. Всякий раз попадая на кафедру онкологии, Новокрещенов впадал в депрессию. Такой безнадегой веяло здесь от всего – от серых анемичных лиц пациентов, источаемых смертельным недугом, от наигранной до циничности жизнерадостной бодрости здешних докторов, смирившихся уже с обреченностью своих больных. И впрямь, если сочувствовать каждому, кто проходил через их руки, сопереживать, впадать в отчаянье от бессилия предотвратить неизбежный конец, можно сойти с ума.
Здесь, в онкодиспансере, особенно наглядным становилось то, что не справедливость, а слепой случай правит бал в людских судьбах и, не считаясь ни с чем, наказывает и злодеев, и праведников, обрекая и тех и других на одинаковые, запредельные порой для возможностей человеческих муки…
Позже, насмотревшись в зоне на заключенных-убийц, садистов, каких и земля-то рожать не должна, но пребывающих тем не менее, в добром здравии и отличном расположении духа, Новокрещенов окончательно разуверился в целесообразности устройства этого мира. Род человеческий представлялся ему теперь в виде нескончаемой цепи атакующих солдат, надеющихся обрести где-то там, в недоступном пока для них месте, долгожданный покой и заслуженную славу… Но откуда-то сверху по этим целям бил из убойного оружия неведомый противник, выбивая то одного, то другого, разя без разбора, не вглядываясь в такие разные, но горящие одинаковой надеждой на счастливый исход лица, и поражая тех, кто случайно подвернулся под карающий меч судьбы…