Не все мы умрем
Шрифт:
Двое из синего «Форда» появились в кабинете господина Авдеева незадолго до конца рабочего дня.
В медицинском центре «Медичи» народу было немного, потому что на исходе лета редко кто желает похудеть или омолодиться. Те, кому подобные процедуры по карману, еще весной сбросили лишние килограммы, и шлифовку с подтяжкой сделали, и выпрямили позвоночник. А разные нехорошие зависимости народ в основном начинает лечить с сентября: это как «дети в школу собирайтесь — петушок пропел давно!». Потомки — за знаниями, предки — за реабилитацией.
Поэтому в коридорах было пусто, и лишь в некоторых кабинетах врачи доводили до конца свою экзекуцию. Двое из «Форда» шли по коридору, читая таблички на дверях.
— Ой-ой-ой! — доносилось из кабинета с надписью:
Наркология
(индивидуальный подход)
— Ломка, — безошибочно определил шатен с зелеными глазами и висячими мочками.
— Ага, — согласился второй, русый, с какими-то вылинявшими, словно у рыбы, глазами и выпучил их на следующую табличку:
Вакуумный вибрационный массаж
(без вызова не входить)
Из-за двери доносился женский стон, больше похожий на плач.
— А мне казалось, что массаж — вещь приятная, — сказал в спину шатену второй.
Шатен повернул голову в другую сторону, где на двери блестела медная пластинка:
Главный врач
— Насчет приятно — не знаю, — шатен толкнул дверь, — это будет зависеть от самого господина Авдеева.
— Вы к кому? — встретила их молоденькая секретарша, выглядывая из-за компьютера.
— К Виктору Семеновичу Авдееву. — И зеленоглазый шатен, улыбаясь, показал девушке удостоверение.
— Одну минуточку. — Секретарша подняла трубку. — Виктор Семенович, к вам опять из прокуратуры. — В голосе ее чувствовалось удивление.
— Черт бы его побрал!
— Их двое, — поправила шефа секретарша.
— Пусть пройдут. — Главврач был явно раздражен назойливостью следствия. Он-то решил, что послал Смолянинова так далеко, что тот уже никогда не вернется; но тот вернулся, а раз вернулся — надо послать еще дальше.
Первое, что увидели вошедшие, — это крайне недовольное лицо главврача, не считавшего даже нужным скрывать своего раздражения хотя бы ради приличия, что, однако, нисколько двоих из «Форда» не смутило и не задело. Они имели дело с разным человеческим материалом, и не важно, что этот материал привык считать себя до определенного момента человеком.
— Авдеев Виктор Семенович? — уточнил шатен.
— Да. А вы, собственно, кто такие? — Виктор Семенович видел перед собой совершенно незнакомых людей.
— Следователи по особо важным делам Генеральной прокуратуры Храпцов и Кувалдин. — И оба предъявили удостоверения.
Авдеев внимательно рассмотрел маленькие книжечки, а когда возвращал их, спросил:
— Не понимаю, при чем здесь Генеральная прокуратура?
— Дело об убийстве Мокрухтина передано нам. Поэтому попрошу вас отвечать на наши вопросы, и чем быстрее вы это сделаете, тем быстрее вы нас освободите. — Храпцов посмотрел на Кувалдина, а Кувалдин с пониманием посмотрел на Храпцова.
Сели. Виктор Семенович от раздражения, охватившего всю его сухопарую, желчную фигуру, не обратил внимания на некоторую странность. Странность эта состояла даже не в том, что следователи Генпрокуратуры сами пришли к нему, и не в том, что их было двое, а в том, что «нас» относилось к двум следователям, а Авдеев, кажется, в расчет не принимался.
— Как давно вы знаете Мокрухтина? — начал допрос Храпцов.
— Ну давно, — презрительно скривил губы главврач.
— Я спросил: как давно?
— Не помню, — процедил Авдеев. — Какое это имеет значение? Да, я знаю, он был судим, сидел, но он давно уже законопослушный гражданин. Зря вы теряете время, господа.
Следователи переглянулись.
— Не в ваших интересах, Виктор Семенович, чтобы мы зря теряли наше время, — внушительно остановил его шатен, но по глазам главврача было видно, что предупреждению он не внял.
Раздался стук в дверь, показалась голова секретарши.
— Виктор Семенович, восьмой час. Я могу идти?
— Все закончили? — сухо спросил главврач.
— Все. Кабинеты закрыты, ключи мне сданы.
— Хорошо, идите. — Авдеев буркнул что-то еще, однако девушка слов не разобрала, решила, что он с ней прощается, и упорхнула прочь.
— Господа, — главврач в нетерпении перекладывал с места на место бумаги, — я давно не работаю в отделе судебно-медицинских экспертиз, а Мокрухтин давно не уголовник. Свою вину он искупил. Не вижу ничего зазорного в том, что поддерживал с ним отношения. Других его друзей-приятелей я не знаю, его бизнесом не интересовался. Выпивали иногда вместе, иногда я его лечил — вот, собственно, и все. Кто заказал его убить — не представляю. Еще вопросы есть?
— Есть, — кивнул Храпцов. — Кто забирал деньги у «Экотранса», тоже не представляете?
Авдеев растерялся:
— Какие деньги? Я вас решительно не понимаю!
— Что ты сделал с двумя нашими оперативниками, гнида? — наклонился вперед Кувалдин.
— Что-о? — У Авдеева от неожиданности перехватило дыхание. Он начал подниматься из-за стола.
— Сидеть! — рявкнул шатен. — Кто устраивал обыски в офисе «Экотранса»?
— В каком офисе? — побледнел Авдеев. — Что вы мне шьете?