Не жизнь, а роман!
Шрифт:
– Твоя жена не умеет считать деньги, я всё же оказался прав!
– откинувшись на спинку, усмехнулся старый сеньор.
– Надо собрать разнообразный товар, выкупая его у ремесленников, - упрямо продолжила она.
– Перепродажа запрещена законом!
– наставительно заметил Алейн.
– Как это запрещена?
– удивилась Катерина, не понимая даже смысла такого закона.
– Король следит, чтобы цены на изделия не были завышены, а если дать волю купцам, чтобы они перекупали товар, то кто проконтролирует окончательную стоимость?
–
– Милая, Алейн запутал тебя, неверно поняв предложенное тобою. Мы можем забрать у своих людей их изделия и отвезти на продажу, но не можем выкупить товар на рынке в той же Тулузе с целью его перепродажи. Вот что он имел в виду.
– А я думаю, что верно понял прелестную Катрин. Что твои люди могут предложить? Корзины? Глиняные плошки? Кому они нужны за тридевять земель?
– Да, - вынужденно согласилась со старшим братом Бертрана Катерина, - я имела в виду выкупать товар, и желательно не только у своих у купцов, но из Индии, Персии, Китая.
Им сложно продвигаться по нашим землям, для них здесь всё чуждо.
– Ну и размах!
– поморщился старый сеньор.
– Аппетит у твоей жены отменный.
– Берт, если ты решишься на эту авантюру, то я дам тебе на продажу шёлк, но вкладываться в это дело не буду. Достаточно того, что я рискую потерять дорогую ткань, -задумчиво произнёс Алейн.
– Я тоже могу дать тебе несколько бочонков вина...
– Нет!
– воскликнула Гвеневера, и её муж недовольно посмотрел на неё.
– Ну, пару бочонков я тебе точно отгружу.
Бертран молчал, сворачивая карту в трубочку, и Катерина не стала на чём-либо настаивать или доказывать. Жаль, конечно, но она вернётся к этому вопросу позже. За лето что-нибудь придумает с собственным товаром, и тогда не потребуется ничего ни у кого выкупать, вот только не будет ли поздно выходить в море?
Мирно завершив вечер, семья разошлась по покоям. Утро следующего дня было привычным, разве что замок оставался переполнен народом. Небольшой перекус - и воины высыпали во двор, хвастать своими умениями владения оружием или играть «в ударь по горшку».
Днём Матильда де Бланшфор пригласила Катерину прогуляться. Выбирая наиболее приятные и сухие места, Катя, поддерживая под руку хрупкую сеньору, едва достающую макушкой её плеча, вела её по тёплым, солнечным тропинкам.
– Мне нравится, что ты ищешь возможности помочь заработать моему сыну, - завела свекровь разговор, - но как бы не потерять то, что имеешь.
– Я понимаю, что вчерашнее моё предложение рискованное, - Катя сообразила, что свёкор обо всём доложил своей жене, - но строительство замка разоряет Бертрана, и скоро уже ничего невозможно будет поправить, если не принять срочные меры.
– Да, все это знают, но надеются на чудо, - согласилась женщина, - быть может, ты и есть его чудо?
– Наверное, очень сомнительное чудо, - усмехнулась Катя.
– Наверное. Я хочу, чтобы ты знала, Катрин, что мне радостно видеть, как мой сын улыбается рядом с тобою. Его идеи войти в орден тамплиеров и с их помощью завершить строительство замка мне неприятны, тем более что Леон в этом случае останется без всего. Брак Бертрана с тобою - это подарок для нас всех, но все мы грешны и всегда желаем большего, чем получили, а так недолго и разгневать Бога.
Катя слушала и кивала. Хотелось бы сделать что-то хорошее для этой женщины, прожившей сложную жизнь, но всё, что она могла - это укутать её искренней заботой.
– Манон сказала мне, что ты не желаешь больше рожать.
– Да, это так, - насторожилась она.
– Грех, - без осуждения произнесла Матильда, - но я тебя понимаю и, переживая за Леона, готова взять его на себя. Даст Бог, и об интересах твоих детей позаботятся так же, как ты о пасынке.
Катерине нечего было сказать, да и нужно ли?
Свекровь смотрела на неё со своей позиции, перемолов собственные ошибки и неудачи, бережливо относясь к счастливым моментам и стараясь направить мысли невестки в благополучное русло. Матильда вздохнула с облегчением, увидев, что сын выбрал в жёны не юную невинную деву. У него нет времени заниматься её воспитанием, а значит, он бы только требовал от девочки соблюдения его привычек, его прав, его интересов.
Катрин нашла подход к её сыну, она интересна и загадочна, что будит в Бертране любопытство и желание познавать. Очень хорошие первоначальные данные для совместной жизни. А ещё Матильде нравилось, как чужестранка подаёт себя. Какие бы эмоции она не испытывала, внутреннее ощущение достоинства всегда присутствует в ней.
Сеньора достаточно повидала, чтобы понять: во что бы невестку ни одели, она никогда не затеряется среди других женщин, и никто не спутает её с простолюдинкой. Был бы Бертран моложе, он мог бы позволить себе вырастить ещё одного наследника, а Матильде было бы приятно воспитать внука с кровью Катрин, но время неумолимо.
– Девочка моя, мы видимся с тобою в первый и последний раз. Мои дни сочтены, и все знают это. Каждой невестке я что-то оставлю после своей смерти, но тебя мне хочется порадовать сейчас. Возьми эти деньги и пусть они станут основой вашего с Бертраном достатка. Я верю, что именно ты сумеешь их приумножить.
Матильда отцепила увесистый мешочек, который заметно оттягивал её пояс, мешая идти, и подала его Катерине. Та быстро справилась с завязками, заглядывая внутрь и вытаскивая несколько золотых монет. Все они были старыми, сильно потёртыми, но относились к эпохе римлян. Солиды!
Римские монеты были в обращении вплоть до 15 века!
Катюша уже знала, что своих монет у французского короля нет, но некоторые герцоги чеканят какое-то подобие денег из серебра. Бертран давал ей испанские доблы и португальские мараведи, которые с национальным колоритом копировались с римских монет, но в основном у неё было серебро. Золото очень редко использовалось для расчётов, и если не расплачиваться ими напрямую, то на его обмене можно потерять солидный процент от суммы.