Небеса Перна
Шрифт:
Из глубины содержимого сети вывалился молоток; только сейчас Тагетарл понял, что это не единственный инструмент, валявшийся на земле подле сети с пленниками.
Капитан запрокинул голову и расхохотался:
— Только потому, что вам не представилось такой возможности!
Толпа взревела от восторга.
— Может быть, вы предпочитаете, чтобы мы приняли предложение капитана? — поинтересовался Джексом.
— Это не суд! Это не справедливость! — выкрикнул женский голос. — Да отпустите же меня! — Это было обращено уже к кому-то из ее товарищей, кто, как и она, ворочался в сетях. — У вас нет права делать такое с нами!
На камни со звоном упал еще один тяжелый предмет.
— Послушай, Шпилька, убери наконец все эти орудия и опусти сеть, — попросил Джексом; он явно испытывал крайнее омерзение к происходящему. — Давайте-ка посмотрим, что у нас за улов. Я смотрю, сплошь черная чешуя и железные плавники: не иначе, попалась целая стая. Тебе знаком этот капитан, Таг? — повернувшись к Тагетарлу, быстро спросил он.
— Капитан Венабил, — ответил Тагетарл. — Он — личность весьма известная, но без его личного разрешения никто не смеет подняться на палубу его корабля.
Сеть опала на камни, вызвав со стороны пленников новый взрыв криков, проклятий и стонов. Затем пленников так же бесцеремонно вывалили из сетей, словно они действительно были рыбным уловом: некоторые упали ничком, другим удалось приземлиться на четвереньки. Им явно было не по себе; должно быть, после пребывания в раскачивающейся сети голова кружилась.
— Очень хорошо. — Шпилька взял на себя обязанности командира. — Вставайте! Построиться! — Он рывком поднял одного из пленников на ноги и жестом приказал своим помощникам проделать то же с остальными. — И обыщите их!
Пока шел обыск и на камнях росла гора ножей, спичечных коробков, стамесок и прочих орудий, Шпилька вышагивал взад и вперед вдоль неровной шеренги, в которую построили пленников.
— Больше ничего нет? — спросил Н’тон, вспомнив происшествие в Форт-холде и то, что у нападавших тогда отсутствовали какие-либо документы, позволявшие их опознать.
— Одежда? — зло рассмеявшись, предположил кто-то из толпы.
— Кое-кого из них слегка потрепали, — заметил другой голос.
— Какая жалкая шайка! — Подбоченясь, капитан Венабил покачал головой. — Совершенно ясно, что ничего хорошего они не затевали, тайно проникнув в цех печатников. Стоит только посмотреть на них, не говоря уж о том, что они выломали дверь и пытались все тут подпалить своими факелами! Широкий Залив — не какой-нибудь дикий холд, и мы не хотим, чтобы тут разгуливали такие вот бандиты. Лорд Джексом, что там за установленная процедура, о которой вы говорили? Я бы хотел еще до рассвета вернуться на свой корабль — так, может, мы прямо сейчас и начнем?
Джексом коротко поклонился капитану.
— А не послать ли кого-нибудь за лордом Кашманом? — крикнул кто-то из толпы. — Он — лорд нашего холда, и это его обязанность — разбираться с ворами, грабителями и всеми нарушителями спокойствия.
— Только в вопросах, касающихся холда, — быстро возразил Шпилька. — Но это вопрос, находящийся в компетенции цеха арфистов. Однако если кто-нибудь из вас, — обратился он к пленникам, — относится к здешнему холду, можете выйти вперед: я уверен, лорд Кашман вас хорошо устроит.
Его прервало насмешливое фырканье; голос из толпы заявил, что даже рыбацкая сеть — место гораздо более комфортное, чем то место, где таких вот нарушителей спокойствия принято держать в Керуне.
— Как я и говорил, — с еле заметной улыбкой продолжал Шпилька, — если вы из этого холда, то будете отправлены в холд, чтобы там ожидать приговора лорда Кашмана.
Никто из пленников не отозвался.
— Имя, холд, цех и звание, если таковое есть, — властно проговорил Н’тон, становясь рядом со Шпилькой.
Ответа не последовало; Н’тон пожал плечами.
— В таком случае, поскольку они были пойманы с поличным при попытке незаконного вторжения и намеренного разрушения цеха, мастер Тагетарл, мастер Мекельрой, я спрашиваю вашего мнения: как следует с ними поступить?
Удивленный внезапно охватившим его гневом, Тагетарл стремительно шагнул к Шпильке и встал рядом с ним, свирепо глядя на пленников. Он уже узнал фальшивого виноторговца по плохо сидящим штанам, но не мог обнаружить Шрамолицего и женщину с рисунка Шпильки: он хорошо запомнил и те наброски, которые Шпилька сделал после визита в горный лагерь, где, как подозревали, скрывались Очистители. К чувствам, которые теснились в душе Тагетарла, прибавилась тревога.
— Почему вы хотели разрушить этот цех? — жестко спросил он; его гнев был настолько очевиден, что стоявшие неподалеку пленники нерешительно попятились. — ПОЧЕМУ?
Он стиснул руки в кулаки, пытаясь подавить в себе желание наброситься на пленников и силой вырвать у них правду. Зачем они хотели уничтожить все то, что он создавал с таким трудом?! Он делал еще шаг вперед.
— Ложь! — Мужчина, оказавшийся прямо перед ним, вскинул руки, словно защищаясь от удара. — Мы должны уничтожить ложь!
— Какую ложь? — спросил Тагетарл. Он не ожидал ответа — по крайней мере, такого.
— Ту ложь, которую печатают арфисты. И распространяют по всему Перну! — закричал мужчина, указывая на цех, туда, где у стены были сложены готовые к отправке книги.
— Что еще за разговоры о лжи? — поинтересовался капитан Венабил, поворачиваясь к Тагетарлу.
— Я не печатаю лжи! — громко выкрикнул Тагетарл.
— Но ты печатаешь книги. Ты используешь гнусные методы Мерзости. Ты распространяешь Мерзость!
Капитан Венабил, сжав громадные кулаки, бросился к говорившему, который испуганно отшатнулся.
— Ха! Значит, Мерзость, да? А вы, значит, Очистители! — Венабил развернулся к толпе; в его глазах читалось неприкрытое отвращение и ярость. — Это всего-навсего компания трусливых Очистителей, которые пробрались сюда ночью, чтобы уничтожить то, что в силу своей тупости не могут оценить по достоинству!
— Мы должны остановить ложь. Мы должны сохранить чистоту Перна! — крикнула женщина, стоявшая чуть дальше в цепочке пленников. — Мы должны сохранить Перн свободным от Мерзости!