Небеса Перна
Шрифт:
«Я правда напугала тебя, Тай?» — виновато спросила Зарант’а, прикрывая глаза первой парой век в знак извинения.
«Конечно, напугала! — ответила Тай с некоторым возмущением, но потом смягчилась. — Что, Голант’ учит тебя плохим манерам?»
«Ничему такому, что мне бы не нравилось», — невинно похлопав веками, ответила Зарант’а.
Тай откашлялась.
— Что это у меня тут, Ф’лессан? — спросила она, решив сменить тему.
Ф’лессан оторвался от той коробки, которую он распаковывал.
— О, это монитор! — ответил он и одним прыжком оказался рядом с ней. — Я сейчас, только включу там внизу
После того как загорелся свет, Тай легко одолела десять ступеней, ведущих в нижнюю комнату. Панели управления были недавно вычищены, под лестницей стояли Два кресла на колесиках, по полу тянулись провода, явно идущие к телескопу. Девушка поставила монитор на место, где, судя по всему, он и должен был помещаться. Несомненно, давно умерший Кенджо использовал такое же устройство, чтобы увидеть картины, которые, как она надеялась, по-прежнему можно было видеть при помощи телескопа.
Ф’лессан с грохотом спустился по металлическим ступеням, неся клавиатуру, декодировщик и дискеты для хранения информации. Его глаза горели в предвкушении того, что должно произойти. Без единого лишнего движения он разложил все на рабочем столе, а диски поставил на полки над столом, чтобы можно было без труда прочитать то, что написано на коробках; потом принялся подключать устройства, бормоча себе под нос, что куда, пока вся система не была собрана. Выпрямившись, он заложил руки за пояс и глубоко вздохнул. Потом протянул руку к дискетам на полке, выбрал ту, которая была нужна для калибровки телескопа, и сунул ее в дисковод.
— Ну что, проверим, будет все это работать или нет? О-о, — и он почти мгновенно оказался на середине лестницы, — сперва нужно его расчехлить.
Тай услышала, как он топает по деревянному полу наверху, как говорит драконам, чтобы они нашли себе удобное место неподалеку и чтобы были поосторожнее с солнечными батареями. Потом он снова вернулся, потирая руки, вытащил из-под лестницы оба кресла, подтолкнул одно к Тай, во второе сел сам и на несколько мгновений замер, словно не решаясь опустить руки на клавиатуру.
— Итак, — объявил он наконец, улыбаясь девушке, с сияющими глазами, — да будет свет!
Он набрал несколько команд, глубоко вздохнул, когда монитор ожил, ввел следующую серию команд и скрестил руки на груди.
— Тай, не забывай дышать!
Она улыбнулась, осознав, что все это время действительно сдерживала дыхание.
На мониторе появилось изображение северного горизонта: он был ориентирован в том же направлении, как и века назад.
— Итак, — Ф’лессан потер руки, — давай-ка займемся калибровкой. Я использую в качестве первой точки проверки альфу Креста.
В его глазах плясали веселые искорки; Тай поняла, что он вспомнил, как она показывала ему звезды в тот первый вечер, который они провели в Хонсю. У нее даже дыхание перехватило: она увидела в этом еще одно доказательство того, как дорога ему.
— Я сделаю допущение: прошло уже некоторое время с тех пор, как мы проверяли положение звезд в последний раз.
Тай поднялась и встала позади него, решившись положить руки ему на
— Хорошее начало…
Пока Ф’лессан ожидал ответа системы, он поднес правую руку Тай к своим губам и поцеловал ее ладонь, не отрывая глаз от экрана; телескоп послушно изменил положение, настраиваясь на координаты альфы Креста.
— Когда представится такая возможность, мы автоматизируем процедуру, но сейчас я просто не могу удержаться от того, чтобы не похвастаться немного. У тебя намного больше опыта работы на большом телескопе, чем у меня.
Он вернул руку Тай себе на плечо, погладив ее напоследок.
— О, вот и все! — с торжеством воскликнул он, указывая на монитор, на котором теперь в самом центре находилась альфа Креста. Потом подался вперед, приглядываясь, изучая координаты на мониторе. — И нет никаких оптических отклонений.
Он улыбнулся Тай; его серые глаза сверкали, и девушка невольно почувствовала, как радостное возбуждение и энтузиазм бронзового всадника передаются и ей. Он был счастлив, как мальчишка, словно все это — и компьютер телескопа, и сам телескоп, и обсерватория — было делом его рук; не удержавшись, Тай взъерошила его густые волосы. Ф’лессан тихо рассмеялся: ее неожиданное прикосновение явно доставляло ему удовольствие.
— А теперь бета Креста, — набирая координаты следующей звезды, проговорил он; монитор послушно показал бету Креста. — Слушай, у меня неожиданно появилась идея! — Он обернулся к Тай с выражением бесшабашной Удали на лице. — Как только мы удостоверимся, что все настройки телескопа в порядке, мы просмотрим каталог
Хонсю и дадим ему координаты любой точки, какая только придет нам в голову! Например, одной из туманностей, которые я изучал в последнее время, или какой-нибудь спиральной галактики, или еще чего-нибудь, что находится не рядом с Перном!
Это предложение восхитило Тай. Ей часто хотелось просто посмотреть, что находится там, за пределами их темного уголка Вселенной, — на облачные каньоны с темными провалами, на призрачные круги туманностей, на газовые облака, подсвеченные сиянием новорожденных звезд. Ей так хотелось увидеть своими глазами вечную и вечно меняющуюся магию Вселенной…
— И мы сделаем несколько снимков того, что нам понравится больше всего, верно?
Она улыбнулась Ф’лессану. А он, прежде чем снова приступить к работе, поцеловал ее в обе ямочки на щеках.
Тагетарл провел ужасный день, стараясь вести себя с учениками и клиентами, как обычно, — и все время невольно задавался вопросом: как должно же выглядеть это «обычно»? Например, в обычный день он не заваривал бы столько кувшинов кла еще до рассвета и не мыл так много кружек. Конечно, у него всегда был наготове свежий кла к тому времени, когда он открывал ворота цеха и отпирал двойные двери. Он обратил внимание на то, что дерево блестит чуть ярче обычного, но, хотя долго принюхивался (что заставило его старшего ученика Марли удивленно покоситься на своего мастера), ощутил не запах краски, а запах рыбы, бумаги и чернил. Ему удалось отчасти успокоиться и восстановить, по крайней мере, до некоторой степени, душевное равновесие, когда он принялся заниматься обычными делами.