Небесные творцы
Шрифт:
– Я… просто хотел ещё раз на неё взглянуть, – ответил Мёрфи и опустил голову.
– Увидели что-нибудь новое?
– Только то, что я всегда на ней вижу – шкуру животного.
На лице Вейли появилось весёлое выражение, он уставился на затылок Мёрфи.
– Шкуру животного, вроде тех, каких вы добывали, когда были мальчишкой?
– Я тогда зарабатывал много денег, продавая шкуры. У меня всегда на деньга был намётанный глаз.
Вейли дёрнул головой вверх-вниз – видимо, воротник рубашки был ему слишком тесен.
– Хотите ещё раз взглянуть
Мёрфи облизнул губы кончиком языка.
– Думаю, нет.
– Интересно, – пробурчал Вейли.
Мёрфи немного повернулся на стуле и, глядя на психиатра, произнёс:
– Док, может, вы скажете мне кое-что?
– Что?
– Этот же тест проводил со мной один из ваших коллег, вы его знаете – Фурлоу. Что показали результаты?
Что-то неприятное и хищное появилось в выражении лица Вейли.
– Разве Фурлоу не говорил вам?
– Нет. Я считаю, вы более правильный парень и сможете лучше войти в моё положение.
Вейли посмотрел в свои бумаги, покачивая карандашом с отсутствующим видом. Затем он начал подчёркивать все “о” и “с” в напечатанной строке.
– Фурлоу не имеет медицинской степени.
– Да, но что всё-таки показал тест?
Вейли закончил свою работу и, оценив результат, откинулся на спинку стула.
– Потребуется ещё некоторое время для обработки данных, – сказал он. – Но я рискну предположить, что вы такой же нормальный, как любой другой.
– Это означает, что я в здравом уме? – спросил Мёрфи, Он напряжённо, затаив дыхание, смотрел на поверхность стола в ожидании ответа.
– Настолько же, насколько и я, – сказал Вейли.
Мёрфи облегчённо вздохнул. Он улыбнулся, обвёл взглядом разбросанные карточки.
– Спасибо, док.
Сцена резко оборвалась.
Келексел тряхнул головой, взглянул через стол на Фраффина, рука которого лежала на выключателях репродыосера. Директор усмехался.
– Видите, – сказал Фраффин. – Ещё кто-то считает Мёрфи нормальным, соглашается с вашим мнением.
– Вы говорили, что покажете мне Фурлоу.
– Я показал!
– Не понимаю.
– Вы заметили, как этот знахарь был вынужден заняться подчёркиванием букв в какой-то своей бумаге? Видели ли вы, чтобы Фурлоу занимался чем-то вроде этого?
– Нет, но…
– А вы заметили, какое удовольствие получает этот знахарь от испуга Мёрфи?
– Но страх другого существа может время от времени доставлять удовольствие.
– И боль, и насилие? – спросил Фраффин.
– Конечно, если правильно ими управлять.
Фраффин продолжал, улыбаясь, смотреть на него.
“Мне тоже доставляет удовольствие их страх, – подумал Келзксел. – В этом состоит идея помешанного Директора? Неужели он пытается сравнить меня с этими… существами? Но ведь любому Чему нравятся подобные вещи”.
– У этих туземцев существует довольно странное представление, – сказал Фраффин, – что любые действия, которые разрушают жизнь – ЛЮБУЮ жизнь, – это уже болезнь.
– Но все целиком зависит от того, какая форма жизни
Фраффин молча смотрел на него.
– Итак? – спросил Келексел.
Взгляд Директора оставался таким же пристальным.
Келексел почувствовал закипающую ярость. Он свирепо посмотрел на Фраффина.
– Это всего лишь понятие, – сказал тот, – его можно рассматривать как угодно. Понятия, идеалы – все тоже наши игрушки, не так ли?
– Безумная идея, – проворчал Келексел.
Он напомнил себе, что цель его пребывания здесь – устранить угрозу, исходящую от сумасшедшего Директора Корабля историй. И тот теперь открыл сущность своего преступления! В конце концов, он будет сурово осуждён ж отправлен в изгнание. Келексел глядел на Фраффина, смакуя наступающий момент разоблачения, чувствуя нарастающий праведный гнев и какое-то странное наслаждение при мысли о вечном всеобщем отчуждения, которому подвергнут преступника. Пусть Фраффин погрузится в безграничную темноту вечной скуки. Пусть этот сумасшедший узнает, что в действительности означает НАВЕЧНО!!
Все эти мысли в течение нескольких секунд промелькнули в голове Келексела. Раньше он никогда не размышлял о вечности с такой точки зрения. Навечно. “Что же это значит на самом деле?”
Он попробовал вообразить себя изолированным, оставленным наедине с самим собой в бесконечно текущем времени. Его разум содрогнулся, и он почувствовал приступ сострадания к Фраффину, представив себе вероятное будущее Директора.
– Теперь, – сказал Фраффин, – теперь момент наступил.
“Неужели он намеренно злит меня и добивается, чтобы я донёс на него? – спросил себя Келексел. – Ко это невозможно!”
– Позвольте мне выполнить приятную миссию, – произнёс Фраффин, – и сообщить вам, что у вас, очевидно, будет наследник.
Келексел сидел неподвижно, глядя прямо перед собой, оглушённый услышанным. Он хотел заговорить, но не смог. Наконец, обрёл голос и проскрежетал:
– Но как вы можете…
– О, не так, как это обычно делается, – сказал Фраффин. – Не будет никакого хирургического вмешательства, не будет отбора наиболее подходящего донора яичников из банка Первородных. Ничего элементарного а этом роде.
– Что вы имеете…
– Ваша туземка – любимица, – сказал Фраффин. – Вы зачали с ней ребёнка. Очевидно, она будет рожать… древним способом, как поступали и мы до тех пор, пока Первородные не установили чёткий порядок жизни.
– Это… это невозможно, – прошептал Келексел.
– Вполне возможно. Разве вы не видите, что планета, на которой мы находимся, населена первобытными Чемами?
Келексел сидел молча, впитывая зловещее очарование откровений Фраффина, почти визуально замечая колебания воздуха от произнесённых слов. Картины, которые он должен был увидеть, вставали перед его глазами. Преступление было таким простым. Таким простым!