Неисторический материализм, или ананасы для врага народа
Шрифт:
– Как это не включит? – не согласился француз. – Должен включить. Посмотрим, какие предположения сделают в Москве. Кстати, почему у ваших людей такая вера в сверхъестественные способности американских шпионов?
К великому сожалению француза, Иванов не разделял его точки зрения. Потому что знал, что в Москве никто не будет трудиться делать выводы. А найдут простое и элегантное решение проблемы – шлепнут полковника Иванова, а отчет выкинут и забудут, будто его никогда и не было.
Первый секретарь все-таки успел к шурину и с порога потребовал водки. Он приник прямо к горлышку и пил долго и вдумчиво.
– К черту такую работу! – заявил он наконец, оторвавшись. Его жена удивленно округлила глаза.
– А ты закусывай, – ласково сказал шурин. – Жив ведь.
Первый секретарь долго крутил головой, но рассказывать ничего не стал. Не говорить же, в самом деле, что московский проверяющий, полковник разведки, сбрендил. За такие вещи и к стенке недолго. Секретарь вздохнул и молча принялся за холодец.
XXVIII
Марина ничего не понимала. Бахметьев опять пропал, и ходили слухи, что он снова арестован. Преодолевая страх, Марина решилась прийти к справочному окошечку в НКВД – в здание, которое даже дети старались обходить стороной.
За окошечком сидел чекист. Он пытался мирно отшить толстую тетку в ватнике и клетчатом платке.
– Как ты есть дежурный, ты должен передачку принять, – монотонно говорила тетка, больше чтобы настоять на своем.
– Говорят тебе, не положено. Заключенному Каретникову только позавчера передача была, а положено раз в месяц.
– А я вчерась не все сложила в узелок-от. Он, мобыть, от голода там загинается.
– Говорят тебе, не положено.
– Дак чего ты тут стоишь? Коли стоишь, следовает, положено. Ты, как есть дежурный, узелок-от возьми да сбегай.
– Тьфу ты! – злился дежурный. – Говорят тебе, не положено.
Марина долго ждала, потом не выдержала и сунулась в окошечко.
– Простите, а Сергей Бахметьев…
Дежурный подскочил и по пояс высунулся в окошко. От его сонливости не осталось и следа.
– Ах, Бахметьев! – засуетился он. – Конечно-конечно. Сейчас-сейчас.
Он лихорадочно накручивал телефон.
– Сейчас все узнаем.
Он наконец дозвонился.
– Сейчас к вам спустятся и все расскажут.
За ней действительно спустился очень радостный человек в форме и пригласил в приемную. Едва она успела присесть на диванчик, как внутрь ворвались вооруженные люди и закричали, что она арестована.
Однако не успела она испугаться, как следом за ними так же шумно и заполошно ворвался еще один человек, видимо, их начальник, закричал: «Отставить!» – и просил Бахметьеву ничего не сообщать.
– Как же я ему сообщу, если я не знаю, где он? – удивилась Марина.
– Конечно, не знаете, – тут же согласился начальник, подмигнул правым глазом и добавил многозначительно: – А вы все-таки не сообщайте.
Потом он предложил ей чаю с лимоном и сел напротив нее, задавая странные вопросы.
Дверь снова открылась, и в кабинет гусиной походкой вошел еще один военный.
– Чай пьем, товарищ Селиванов?
– Вот, проводим работу среди посетителей, – объяснил он, очерчивая рукой широкий круг, как бы предлагая невидимым посетителям присоединиться к Марине.
– В курсе уже, – сказал военный и присел рядом с Селивановым.
– И где же ваш друг Сергей Бахметьев? – спросил он прямо в лоб.
– Так я у вас хотела узнать. – Марина была ошарашена. – Я думала, что он у вас.
– А я думаю, вы знали, что его у нас нет, – жестко сказал военный. – Мне бы очень хотелось с ним встретиться. Очень много вопросов, знаете ли. Вы не поможете?
– Конечно, помогу, – пообещала растерянная Марина. – Как только он появится.
– И когда он, по-вашему, может появиться?
– Он в субботу в клуб на танцы обещал, – пискнула Марина, понимая, что несет чушь.
– Может, он и жениться на вас обещал? – полковник Иванов потер руки. – Вы знаете, – радостно сказал он, – я думаю, он появится у нас гораздо быстрее, если вы тут у нас немного задержитесь.
– Товарищ полковник, – встревоженно сказал было Селиванов, но подумал, что мстить Бахметьев за это будет не ему.
Иванов махнул рукой Ворноскову и Карчемкину, которые болтались в приемной, и те вошли в кабинет.
Марину спас товарищ Иосиф Виссарионович Сталин. Потому что как нельзя более вовремя умер. О чем и сообщила секретарша Дарья, вбежав в кабинет.
Во время суеты Марина боком выскользнула из кабинета и торопливо пробежала к выходу. В дверях часовой спросил у нее пропуск, но Марина всплеснула руками:
– Какой пропуск, его и выписать-то некому. Там такое делается!
Часовой выпучил глаза.
– Ой, там такое делается, – повторила Марина. – Сталин-то умер.
Внутри у Марины все пело.
– Горе-то какое! – фальшиво добавила она и вышла, оставив позади обомлевшего часового.
Она ждала, что теперь Сергей должен объявиться, и не ошиблась.
Он появился со своей красавицей сестрой в то время, когда вся страна была погружена в траур. Первым, кого Сергей с Мариной встретили, поднимаясь по скрипучей деревянной лестнице, был не кто иной, как Булочкин. Он весело спускался, вытаскивая на ходу из внутреннего кармана записную книжку.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Сергей, понимая, что опять испортил секретарю парткома настроение. – В гости приходили?
– Ну, не совсем в гости, – пробормотал Булочкин, занятый вытаскиванием маленького карандашика. – Скорее, по делам…
И тут он взглянул на своих собеседников. Сергею еще никогда не приходилось видеть, как деловито настроенный, разбрызгивающий энергию мужчина в одну секунду превращается в соляной столб. Сергей не очень хорошо знал, почему столб был соляной и откуда он взялся. А теперь как-то вдруг понял. И даже испугался за Валерия Алексеевича.