Неизвестный Сталин
Шрифт:
Престиж многочисленных кафедр по общественным наукам стремительно падал, и это создавало серьезную проблему для ЦК КПСС.
В 1987 году Секретариат ЦК КПСС принял постановление о создании новых учебников по общественном наукам: философии, политэкономии и истории КПСС. Руководителем авторского коллектива нового учебника по политической экономии был назначен Вадим Андреевич Медведев. Авторский коллектив учебника по философии возглавил Иван Тимофеевич Фролов. Комиссию по созданию «очерков по истории КПСС» возглавил сам М. С. Горбачев. Его заместителем в этой комиссии был назначен Александр Николаевич Яковлев. Работа шла туго. Объем разного рода черновиков и макетов очень скоро превысил тысячу страниц, но соединить все это в какой-то общий текст не удавалось. Даже по темам, связанным с Первой русской революцией 1905–1917 гг., полемика между членами комиссии зашла
Положение еще более усложнилось в первой половине 1988 года, когда были официально реабилитированы Н. Бухарин, А. Рыков, Г. Зиновьев, Д. Каменев и десятки других видных деятелей ВКП(б), которых не коснулись все прежние реабилитации. Неофициально был реабилитирован и Л. Троцкий. Мы узнали о многих новых преступлениях Сталина, включая расстрелы нескольких тысяч польских офицеров в Катыни, уничтожение ведущих деятелей Еврейского антифашистского комитета, и о многом другом. Стремительно пересматривались в 1988–1989 годах и все прежние идеологические концепции и оценки — коллективизации, индустриализации, роли Сталина, значения нэпа, значения и характера самой Октябрьской революции и важнейших событий Гражданской войны.
Эта работа шла, однако, слишком хаотично и почти стихийно. «Смело срывая с и без того сильно прохудившегося корпуса нашего огромного, но стоявшего на идеологических подпорках советского корабля все старые заплаты, вырывая из-под него прежние подпорки, открывая „черные“ и смывая „белые“ пятна нашей партийной истории, никто, кажется, не заботился о сохранении даже того, что было сделано прочно, хорошо и надолго». Идеологические службы ЦК КПСС все еще работали, хотя и здесь очень часто менялись и руководители, и концепции. В октябре 1988 года все участники нового историко-партийного проекта были собраны в ЦК КПСС на большое совещание под председательством Михаила Горбачева и при участии А. Я. Лукьянова, А. Н. Яковлева, Н. Биккенина, В. Фалина, А. Черняева, Г. Шахназарова и др. Открывая совещание, Горбачев заявил, что историю КПСС надо прочесть заново — объективно, научно, документирований. «Мы стоим за социалистический выбор, который был сделан народом страны в 1917 году. Но мы не должны бояться показывать борение различных сил и столкновение взглядов» [213] .
213
Медведев В. А. Прозрение, миф или предательство? М., 1998. С. 292.
Никто не спорил с этими установками Горбачева, но никто и не знал, как их воплотить в жизнь. В конце концов было решено выпускать очерки в виде серии небольших книг. Две первых книги о событиях до Октября 1917 г. были намечены к изданию в июне 1989 года. Однако авторский коллектив с этой задачей не справился. На 1989/90-й учебный год курс истории КПСС и научного коммунизма был заменен курсом «Социально-политическая история XX столетия». В указаниях ЦК КПСС по этому поводу говорилось, что новый курс можно поручать только тем вузовским обществоведам, «которые показали способность к творческому восприятию перемен в жизни». Но где можно было найти столько «творчески одаренных» преподавателей?
Сам Горбачев от работы над новой концепцией и новым учебником по истории КПСС отстранился, поручив все это дело Александру Яковлеву. Рукописи и предложения множились. Начал издаваться новый ежемесячный журнал «Известия ЦК КПСС» с большим объемом историко-архивной информации. Летом 1990 года в журнале «Коммунист» была опубликована установочная статья А. Н. Яковлева «Время творческой смелости». «Историю не обманешь, — писал новый главный идеолог КПСС. — Познать ее можно только правдой. История должна зажить фактами и быть заселена людьми. Надо проследить духовные, политические и практические истоки социалистического движения в России и воздать должное его героям, назвав их всех поименно, независимо от того, как завершилась их политическая судьба. Историю партии надо написать с научных позиций» [214] .
214
Коммунист. 1990. № 10. С. 12.
Это были хорошие слова, но это были только слова. Задача, сформулированная Яковлевым, была совершенно непосильна, невыполнима и нереальна для существовавших в стране научных коллективов. Тем не менее осенью 1990
Генералиссимус Сталин, генерал Клаузевиц и полковник Разин
Тяжелые репрессии, обрушившиеся в 1930-е годы на кадры Красной Армии, не обошли стороной и военную науку. Были арестованы сотни преподавателей всех военных специальностей, многие из них расстреляны. Большие потери понесли и кафедры военной истории. Споры о роли тех или иных армий и военачальников в годы Гражданской войны заканчивались теперь в подвалах Лубянки. Конечно, работа военных академий не остановилась. На место погибших профессоров приходили преподаватели военных училищ. Среди них был и 37-летний Евгений Андреевич Разин, занявший в 1937 году должность доцента на кафедре военного искусства Академии им. Фрунзе. Участник Гражданской войны, Разин в середине 1920-х годов командовал полком. Поэтому при введении в армии новых воинских званий он стал полковником.
Преподавать историю военного искусства в советских военных академиях всегда было нелегко. Но теперь добавились новые трудности. Запрещалось упоминать имена десятков полководцев Красной Армии, менялись концепции, искажались факты, появлялись новые герои. Из библиотек изымались все книги по истории и теории войны, написанные при участии «врагов народа». У слушателей не имелось учебников по многим важным военным дисциплинам. В этих условиях полковник Разин выказал удивительную работоспособность и энергию. В начале 1939 года он принес в Воениздат большую рукопись — четырехтомный труд «История военного искусства с древнейших времен до Первой империалистической войны 1914–1918 гг.». Конечно, это была компилятивная работа. Разин использовал многие книги российских военных историков конца XIX века, а также работы немецких и французских военных историков; в конце каждого тома у Разина имелась на этот счет обширная библиография. Многое почерпнул Разин у немецкого военного теоретика Карла Клаузевица, о котором пойдет речь ниже. Однако Разин излагал свой предмет популярно и интересно, рукопись содержала множество карт, рисунков и графиков. Потребность в таком учебнике оказалась столь сильной, что первые два тома «Истории» вышли в свет и разошлись по военно-учебным заведениям и подразделениям армии и флота уже в конце 1939 года. Разин стал профессором и возглавил кафедру. Он вошел также в редакционную коллегию «Военноисторического журнала».
Любой личный успех содержал в конце 1930-х годов и элемент опасности. У Разина появились недоброжелатели. Начальник Политуправления РККА Лев Мехлис направил в Академию им. Фрунзе комиссию, которая нашла в работе Разина немало ошибок, главная из которых состояла в «недооценке сталинских принципов стратегии и тактики, основанных на марксистском понимании войны». Разин все же избежал ареста, и его книгу не изъяли из обращения. Специальным приказом наркома обороны СССР Семена Тимошенко было предписано переиздать учебник Разина, но в новой редакции, для чего создавалась редакционная коллегия во главе с маршалом СССР Б. Шапошниковым, четырьмя генералами и академиком Юрием Готье, специалистом по истории земледелия и областного управления в России.
Приказ наркома — закончить редактирование учебника по истории военного искусства к 1 декабря 1940 года — был выполнен. Три первых тома уже находились в типографии весной 1941 года, но их выходу в свет помешала война. В годы войны Разин работал в военно-историческом отделе Генерального штаба. Он не продвинулся в чинах и за четыре года войны получил всего четыре ордена. Полковник Генштаба был осторожен, но не удержался от критических замечаний об организации военных действий в первые два годы войны, пополнив тем самым свое досье в особом отделе.