Нелюбовный роман
Шрифт:
– Значит, только флирт?
– Даже флирта не было… Ну ладно, может быть, он мог так воспринять. Но я просто хотела общения, и не больше. Попробуй и ты меня понять, хоть попытайся. Муж посещает меня очень редко, а когда и посещает, говорит только о делах или о себе. Мне иногда кажется, что мы, его жёны, для него вообще не существуем, мы просто деталь интерьера. И вот теперь я для супруга вместилище его ребёнка. А Ивар – он совсем по-другому общается и на меня смотрит.
– Конечно. С восторгом, восхищением, готов говорить с тобой о тебе до бесконечности. Да? А разгадка-то проста. Даже в нашем мире мужчина не может получить всё, что он бы захотел, лишь потому, что он мужчина. Есть мужчины и помогущественнее, которые владеют большими благами, и это томит твоего мальчика. Это очень многих из них мучает. Вот потому мальчик и клюнул на тебя – перед ним ведь замаячила возможность получить женщину императора…
– Тебе так трудно поверить, что я действительно могла его очаровать!..
– Почему же – легко. И в то, как легко очароваться престижной женщиной, мне тоже поверить легко. В этом нет ничего обидного, Арама. Простых красоток много, а знатных, богатых, могущественных и вдобавок таких, на которой пожелал жениться сам государь – намного меньше. Что ж удивительного, что мужчина предпочтёт такую, почти единственную в своём роде?
– Я – единственная в своём роде, без всяких почти!
Рудена слегка пожала плечами.
– Законных жён у государя пять. Но согласна, из нас всех ты – самая яркая. Недаром он отдаёт тебе предпочтение.
– Не завидуй, прошу. Говорю же – это предпочтение весьма относительно и довольно своеобразно. Иногда мне кажется, что муж вообще любить не умеет. Он владеет, и владеть желает только самым лучшим. Но, подозреваю, он не отдавал бы мне предпочтения, если бы у меня не было трёх братьев.
– Однако Даржану он не посещает уже давно, а у неё два брата.
– Она так и не смогла родить живого ребёнка.
– И характер у неё сама знаешь какой. Короче, дело не только в количестве родственников мужского пола… Но мы не о том говорим. Я поняла, проблема у тебя возникла потому, что ты провела сколько-то времени наедине с молодым человеком из числа твоих дальних родственников и держалась с ним чересчур свободно. А в чём суть проблемы? Что именно говорят, чем тебе угрожают, что требуют?
– Начались разговоры об измене. Называют его имя и моё, упоминают наши совместные выходы в свет, – Арама помолчала и, колеблясь, всё же продолжила. – И я боюсь, поползут слухи о том, что он бывал во дворце.
– Во дворце бывает множество придворных… Или подожди – он что, бывал в твоих покоях? – Женщина кивнула. – Ты что – с ума сошла?
– Это была случайность, чистая случайность! И я не была одна.
– Кто ещё присутствовал?
– Моя горничная.
– И всё? Это просто несерьёзно. Никто не поверит заверениям твоей горничной, что ничего предосудительного не было, если будет только её слово против всех сплетен. Было что-то ещё? Подумай. Ответь правду, иначе помочь тебе будет просто невозможно.
– Он… Ещё он один раз был у меня в особняке. Этого никто не видел, но, возможно, всё-таки мог заметить или что-то услышать…
– Точно с ума сошла… Зачем ты это сделала? Кто ещё был в особняке вместе с тобой?
– Опять же – только горничная. И ещё кое-кто из слуг…
Рудена глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.
– Так. Значит, если ничего и не было, у твоих врагов будет предостаточно доказательств, которым государь вероятнее всего поверит. Он просто не сможет иначе, как ты не понимаешь?!
– Я понимаю, потому и прошу твоей помощи! – воскликнула Арама, но тут же умерила и голос, и страсть во взгляде, потому что вошли официантки и принесли заказ. Они поставили в центр стола огромное блюдо с крабовыми клешнями и панцирями, в которых были сервированы мясо, печень и икра крабов с заправкой, а также блюда с запечённым лососем и гарниром к нему: с мангольдом, брокколи, зелёным горошком и картофелем. Обновили приборы, разлили вино по бокалам и ушли. – Я знаю, что самой мне не справиться. А у тебя есть возможности.
– Я не управляю слухами… Так, значит, есть юноша, с которым у тебя ничего не было, но выглядит так, словно было. И об этом точно знает твоя горничная. Больше никто?
– Никто.
– Слухи пошли. И мне рассказала об этом Есения. Я не придала значения её словам, подумала, что это простые слухи на пустом месте, которые дальше не пойдут.
– Значит, Есения… Ну конечно, эта сука обязательно должна была сунуть нос в чужие дела.
– Даже и не думала, что ты способна так изъясняться, – невольно улыбнулась Рудена.
– Уверена, ты знаешь выражения и покрепче. Ты общаешься с управляющими и прочими своими людьми, можно представить, чего ты от них наслушалась, нахваталась.
– Конечно. Знаю, понимаю, даже иногда применяю, но только не в приличном обществе. Ну, бог с ним… А откуда слух пришёл к тебе?
– Не от Есении, конечно. Кстати, что именно она тебе сказала?
– Мол, ты вроде как встречаешься с молодым человеком, и можно это использовать против тебя. Ничего конкретного она мне не сказала – возможно, не знает или просто не захотела делиться.
– Здесь достаточно крупинки чего-то, похожего на правду, чтоб можно было на её основе построить буквально любую историю.
– И ты эту крупинку дала.
– Да, знаю, виновата. Но что теперь-то говорить? Поздно. Надо действовать.
– Надо, чтоб, во-первых, ты согласилась, что спасать тебя и твою репутацию придётся с трудом, дорогой ценой, и согласилась с этой ценой. А во-вторых, не повторила ошибки.
– Клянусь. Клянусь! Ну, право слово, неужели ты думаешь, что я так глупа? Я всё поняла и рисковать больше не пожелаю. И даже если вдруг случится безрассудство – ты ведь просто не будешь больше мне помогать, да и всё!