Ненавижу тебя, Розали Прайс
Шрифт:
Первые секунды, она онемело стояла, растеряно разведя руки в стороны с термосом и пакетом печенья, хлопая своими ресницами в упор глядя на Гарри. Он же, в свою очередь, застыл с открытым ртом, держа вилку в воздухе с куском мяса и так же нелепо пялившись на пожилую женщину.
— Папаша явился, не запылился! — выкрикнула она, а я, прежде спокойно пившая горячее молоко, подавилась, обливаясь им, и растеряно глядя на моих похитителей спокойствия. — Ты хоть видел, до чего свою красавицу довел? Худая! Хрупкая! Бледная! Да еще и в придачу беременная, дорогой! И чем ты ее тут кормишь,
Но через пять минут замешательства и разъяснений «кто-есть-кто», мы уже все сели пить чай с печеньем, однако Гарри не прекратил так странно пялиться на Равену, пока я не заметно для женщины, толкнула локтем в его живот.
— Я не такой дурак, как Веркоохен, чтобы моя девушка залетела так быстро, — шепнул он мне на ухо, когда я с укором посмотрела на него. — Что? Он хоть знает, что такое презерватив? — шикнул он, отворачиваясь от меня.
Как раз таки теперь боюсь, что Нильс и узнает, как сглупил прежде, не подготовившись к нашему небольшому грешку на кухне. Небольшому грешку? Иронично на самом деле. Но убрав свою скромность, я могу заявить: я бы не отказала ему, даже зная на перед исход моего теперешнего положения.
Все шло отлично, как и заканчивалось, когда Равена покинула нас через пару часов, а Гарри только в десять вечера, с приходом Пирса. В Госпитале был режим, и с каждым разом было все грустней, когда я остаюсь в палате одна.
Но сегодня был определенно хороший день, замечательный и я впервые почувствовала, как пошла на поправку, сама этого не осознавая.
И только сейчас я понимала, как мне не хватает Нильса и бабушки рядом, когда я их оттолкнула от себя, позволив совсем незнакомым людям приблизиться ко мне ближе, чем можно было.
Чем я могла ее так расстроить? Ребенком? Тем, что влюблена в мужчину и позволила ему заняться со мной любовью? Это был настоящий абсурд, чего я совсем не понимала. Она же всегда была «за» меня, всегда рядом и помогала. Почему моя беременность ее так напугала, шокировала, привела в замешательство?
Почему для меня это настоящее сокровище, чудо, произошедшее со мной, а для нее молчание и потеря связи? Как бы Нильс отреагировал, когда даже от бабушки я не ожидала подобной реакции? Может, он испугается? Он не имел с детьми дело, как видно, и ему еще рано становится серьезным и сосредоточенным на будущем мужчине.
Он всегда жил сегодняшним днем, и не смел, заглядывать наперед, приучив меня к такому режиму, когда я находилась с ни рядом.
Но сейчас присутствовала видимая недосказанность, потерянность и определенно незнание сегодня, но выстраивание завтра, когда так тяжело возвращать себя в реальность.
***
На пятый день, когда утром в моей палате не было медсестер, Пирса, няньки в белом халате с обезболивающим в кармане, я проснулась с легкой душой, но тяжелым осознанием реальности. Сегодня был день выписки, о котором никто не знал, кроме Гарри.
Уколы обезболивающего перешли на обычные таблетки болеутоляющего, только тюбиков с лечебной мазью стало четыре, а повязка на раны менялась в два раза
— Раны заживают, как на кошке, Розали. Ты определенно выздоравливаешь, — заключил Пирс вчерашним утром.
Параллельно с моими ранами, которые начали интенсивно затягиваться, оставляя кровавые очертание на спине, я смогла нормально спать ночью, без крика боли просыпаться утром. Ходить по парку с Гарри или Пирсом, и привычно каждое утро процедура принятия душа, где я внимательно изучала свое тело и ее теперешние изъяны, стали быть моими недостатками, к которым я медленно, но верно привыкаю.
— Да ладно тебе. Крылатых ангелочков все любят. Представь, что у тебя два крыла, больших, белых, пушистых. Ангелок, это же по твоей части. Я, когда был маленький, всегда хотел иметь крылья и полететь высоко-высоко, может к солнцу или к луне… это было моей мечтой, — произнес три дня назад Гарри, когда нежно выводил узоры ран мазью, замазывая их и даря мне легкость.
«Представить, что у тебя два крыла» — но они не были у меня белыми, как у ангела. Скорее как у падшего, что попал в ад, ангелочка, замарав свои крылья в боли, и смеси страха.
Приняв теплый душ, вымывая с себя запах госпиталя и освежаясь яблочным гелем, я гляжу в зеркало, как только укутываюсь в полотенце, и вижу явные изменения. Я набрала не меньше пяти килограмм, у меня опухли щеки, белая кожа стала персиковой и нежной, а не терпкой и холодной на ощупь. Мои глаза посветлели, а губы порозовели. Я была похожа на себя прежнюю… когда еще не имела изуродованного тела.
— Эй, розовые щечки, я вообще-то тебе приятное хотел сделать, а потом пойти гулять, а ты только что, назвала меня извращенцем! — обижено выпятил губу Гарри, пару дней назад, когда принес мне вещи в сумке, несомненно, додумавшись купить мне кружевное белье.
Но Гарри так и остался посыльным голубем Нильса и меня, когда наши письма и его небольшие подарки каждый день радовали меня, так же как и всегда присущий подаркам голубой цвет, и не важно, что-то будет: обертка конфет или глазурь на пончиках.
Гарри злился, но никогда не отказывался от наших писем и всегда передавал их, взамен принося другие. Нильс умел писать, очень душевно и красиво, а когда я открывала новую открытку с дрожью в руках, то читала я долго и по несколько раз, мечтательно улыбаясь и представляя его рядом, совсем близко.
Вчера меня тронули его слова:
«Каждую ночь, закрывая глаза, я хочу прикоснуться к твоей нежной коже, поцеловать тебя в шею, услышав твой томный выдох и желание. Надеюсь, я услышу очень скоро это желание из твоих уст, Роузи. Я люблю тебя, детка, как своего белокрылого демона…
Н.В.»
Вспоминая о открытке, я не могу не удержаться от трепета, ведь в день выписки я увижусь с ним. Я должна его увидеть, я этого желаю. Сегодня тот самый день.
Старательно я трачу несколько часов на то, чтобы быть крайне здоровой, привычно улыбчивой и прекрасной девушкой. Кожа мягкая от крема, волосы высушены ровными локонами с длинной до лопаток, оставив лицо без определенного макияжа. Гарри и без того потратился мне на новую одежду, и было бы очень некрасиво просить купить мне комплект косметички.