Необыкновенные собеседники

Миндлин Эмилий Львович

Чухновский подошел к нам:

— Друзья, смогли бы вы нарисовать на плоскостях красные звезды?

Дурно ли, хорошо ли Южин и я нарисовали эти большие звезды на плоскостях самолета Чухновского, но все-таки это были первые красные звезды над льдами Арктики за восьмидесятой параллелью северной широты. Да, первые в истории красные звезды в этих широтах!

v

На приготовления к пробному полету ушел весь день 7 июля. К вечеру самолет был готов. На каждой из его плоскостей уже алела только что изображенная нами пятиконечная звезда. Ледяное поле было приведено в «божеский вид», как говорил

боцман Кузделько. Чухновцы ушли к себе. Наутро Чухновский решил совершить пробный полет. На льдине собралось нас человек тридцать, провожавших чухновцев. И кажется, ни один не удержался от того, чтобы подбросить в воздух шапку с криком «ура». Чухновский поднялся даже не после стопятидесятиметрового разбега, как ожидали, а всего лишь после стометрового. Шансы на то, что он сумеет спуститься на льдину Вильери, стали еще значительней.

Утренний пробный полет окрылил чухновцев. На утро 9 июля назначили вылет к льдине Вильери. В тот вечер долго сидели в кают-компании. Наконец решили, что следует отдохнуть, и все разошлись. Мы, обитатели кают-компании (Гуль, Джудичи, Суханов, Южин и я), погасили свет и, почти не раздеваясь, прилегли на своих зеленых диванах. Я уснул сразу. Меня разбудила унылая песенка вахтенного матроса:

Во субботу день ненастный...

Oft шел через кают-компанию в кормовую каюту будить штурмана Лекздыня. В кают-компании было полутемно. Горела од]на только лампочка. Было три часа ночи. В каюте за столом скдели Чухновский, Джудичи и Южин. Увидев, что я про-снулср, Чухновский обратился ко мне:

—IА по-вашему, как? Не лучше заменить слово «плохо» каким-нибудь другим знаком? Мы можем задеть религиозные чувства людей.

Я ничего не понял. Тем более спросонья. В полумраке кают-компании шел странный спор о черном кружке и о черном кресте.

Я поднялся со своего отменно неудобного ложа и подошел к столу. На столе — лист бумаги, недоеденная банка консервов, пустой стакан и, конечно, фуражка Самойловича. Утром начальник экспедиции будет спрашивать всех и каждого, не видели ли его фуражку.

Чухновский стал объяснять: надо написать письмо людям на льдине. Он сбросит его с самолета вместе с запасами провианта на парашюте. Черновик пишут по-русски. Потом переведут его на французский и уже с французского Джудичи переведет его на итальянский язык. Группе Вильери предлагалось обозначить на льдине сигналы для посадки самолета на льдину. Сигналы условий посадки должны были быть двух родов — плохо и хорошо. Сначала уславливались «плохо» обозначить знаком креста, «хорошо» — знаком кружка.

Чухновский вспомнил, что итальянцы католики, не оскорбить бы их религиозные чувства. Джудичи только пожал плечами: «По мне хоть женить папу римского!» Южин считал, что не стоит задумываться над таким пустяком. Я не согласился и поддержал Чухновского. Знаком креста обозначили «хорошо», знаком кружка — «плохо». Были обозначены и другие сигналы — размер ледяной площадки, толщина льда. Текст небольшого письма отредактировали сообща, и Джудичи засел за свою машинку — отстукивать перевод. Только тут и проснулся от стука машинки Суханов. Ни разговоры, ни споры, ни громкий смех Джудичи — ничто не могло его разбудить, но, заслышав стук пишущей машинки, тотчас вскочил. Профессиональная чуткость старого журналиста! Уже наступало утро, буфетчик Миша вошел накрывать на стол. Время вставать, идти мыться немылящейся горькой водой Ледовитого океана.

Черные отроги Кап-Платена исчезли в тумане. Туман висел на мачтах и тросах судна. Чухновский лететь не мог. Всех донимало вынужденное безделье.

До шестнадцати часов 10 июля длилась тйгучая йей^вест-ность: вылетит ли Чухновский?

Чухновский вылетел так неожиданно,

что даже те, кто с первой минуты приготовления не отходил от «ЮГ-1», спрашивали друг друга: верно ли, что Чухновский наконец полетел? Чухновский вылетел с дрейфующей льдины с шестичасовым запасом горючего. Не более шести часов оставалось провести в неизвестности. Не спеша, на лыжах, мы возвращались с ледяного аэродрома на «Красин».

На борту самолета было 5 человек во главе с Б. Г. Чухнов-ским и А. Д. Алексеевым. Через 17 минут после старта «ЮГ-1» «Красин» принял сообщение: «Подходим к острову Карла». Затем самолет пролетел над Эсмарком и свернул к югу. Вокруг «Красина» вкрутую заваривался туман. Туман плотнел. Нечего было и думать, что в этаком тумане самолет в состоянии сделать посадку или даже разыскать ледокол. Но где же «ЮГ-1»? Почему радио самолета молчит?

Где-то в тумане над синими глетчерами, над каменными островами, среди вековечных льдов летел черный «ЮГ-1»...

Люди на корабле вслушивались, не гудит ли пропеллер. Доктор, засунув руки в карманы полушубка, шагал взад-вперед на носу корабля, бормоча: «Погано... Погано...» Истекли те шесть часов, в течение которых самолет мог находиться в воздухе. Наконец радиовесть от летчиков: «Не можем подойти к «Красину» из-за тумана. Видели группу Мальмгрена. Ищем посадку в районе Семи Островов».

На льду разожгли костер. Подливали в огонь смолу. Но черный дымовой столб вместо того, чтобы подняться кверху, валился набок, стлался почти параллельно льдине. Свет прожектора засасывался туманом. За несколько минут до того, как на самолете должна была кончиться последняя капля бензина, Чухновский спрашивал откуда-то из пространства: «Какая видимость у вас?» Ему отвечали: «Видимость плохая, разожгли костры. Просим ответить». Но «ЮГ-1» снова молчал. Самолет уже не мог быть в воздухе. Он либо разбился, либо совершил посадку на лед. Последние запасы бензина, судя по времени, уже вышли. Но почему, почему молчит радио «ЮГ-1»?

И только утром «Красин» принял еще одну радиовесть от чухновцев. Находчивый Алексеев чудом наладил поврежденную радиостанцию «ЮГ-1». Летчики сидели на льдине в миле от мыса Кап-Вреде. При вынужденной посадке в тумане повреждены шасси самолета и два винта. Люди не пострадали.

¹ Красинцев охватило желание как можно скорее идти иа помощь своим. На помощь чухновцам! Пять человек из команды ввалились в каюту начальника экспедиции. Они просили разрешись им сейчас же отправиться по ледяной пустыне на лыжах к Аресту аварии «ЮГ-1». Протягивали Самойловичу наспех написанное ходатайство: кто-то сказал им, что без бумажки начальник не разрешит. Позднее Орас подарил мне эту «бумажку»: мол, пригодится для будущей книги. И пригодилась. И се годня еще хранится в моем архиве написанное карандашом на серой бумаге ходатайство кочегаров. Но смельчакам не было дано разрешение. По всполошенному кораблю разнеслась вторая часть радиограммы Чухновского: «Считаю необходимым «Красину» срочно идти спасать группу Мальмгрена». Чухновский сообщил координаты льдины Мальмгрена и координаты чистой воды — он указал «Красину» путь.

Очутившись на льду, наши чухновцы решительно отказывались на «внеочередное» спасение. Сначала пусть будут спасены аэронавты «Италии».

Что руководило Чухновским и его спутниками? Во-первых, нежелание, чтобы из-за них «Красин» отвлекся от своей главной цели. Во-вторых, соображение, что они могут дольше аэронавтов «Италии» продержаться на льду. Чухновцы отказывались от немедленного спасения в пользу тех, кто был слабее их и находился еще в большей опасности. Эти другие были чужими и не своими людьми, но прежде всего они были людьми, которые нуждались в спасении.