Неотразимый бродяга

Дейли Джанет

– Ведь он не умер? – Она схватила Руби за запястье и посмотрела на Холта.

– Нет. Он без сознания. – Диана с трудом перевела дух.

– У него внутреннее кровоизлияние, ведь так?

– Да. – Холт поднялся на ноги.

– Мы можем что-нибудь сейчас сделать?

– Нет. Мы ничего не можем. – Он с досадой отвернулся и наклонил голову, потирая шею.

Диана не оставила своего поста у изголовья раненого и продолжала держать его руку, лишь немного сменив неудобную позу. Ее спину и плечи свело, а ноги затекли. Когда появился наконец Гай, они сняли с Руби попоны и прикрыли его одеялами, которые вытащили из привезенных

спальных мешков.

Руби пошевелился и опять закашлялся.

– Мне холодно. Неужели… никто так и не… разведет огня? – Он, казалось, проявлял нетерпение и претендовал на большее внимание к себе.

– Гай сейчас же займется этим, – попыталась успокоить его Диана. Но Руби, похоже, снова провалился в забытье. Диана даже не поняла, услышал он ее или нет.

Костер был сейчас совершенно бесполезен, однако Гай все же развел его, просто чтобы чем-то себя занять и, может, порадовать Руби, когда тот очнется.

Но спустя два часа Руби умер, умер тихо и незаметно. Диана высвободила руку из его похолодевших пальцев. Она уже не плакала. Холт прикрыл лицо старика одеялом.

Какой-то неестественной походкой Холт направился к огню. Диана чувствовала себя опустошенной и наконец поняла, что озябла. Кто-то, подойдя сзади, обернул одеялом ее плечи. Кто это сделал, она не видела, да ее это и не интересовало.

Еще через час тишину пустыни разрезал нестерпимо громкий треск приближавшегося к ним вертолета. Диана вернулась на ранчо, сопровождая тело Руби, и ни у кого это не вызвало ни удивления, ни вопросов.

18

Мешок с одеждой для передачи «Армии спасения» уже стоял за дверьми маленького домика, где еще недавно жил Руби. Диана положила в наполовину заполненную картонную коробку последнюю банку обнаруженных в доме консервов и также вынесла ее за двери. Затем она вновь вошла в тесноежилище, состоящее из двух комнаток и ванной, и еще раз все осмотрела, желая убедиться, что ничего не пропустила.

В спальне девушка задержалась, чтобы окинуть взглядом коричневый костюм, аккуратно разложенный на кровати, и белую рубашку, единственную, которая нашлась у Руби. Поверх костюма лежал завязанный галстук с вышитым профилем статуи Свободы, как на долларовой монете. Внизу у кровати стояли туфли, лоск на них, конечно, навели, но он не мог скрыть их почтенного возраста. Все это немудреное имущество было приготовлено для Руби. В этом его похоронят.

Встроенные шкафы и шифоньеры стояли пустыми, с распахнутыми дверцами. Диана обратила внимание на маленький выдвижной ящик ночного столика и подошла, чтобы открыть его. Единственной вещью, которую она там обнаружила, была Библия. Диана озадаченно приподняла брови. Она и не подозревала, что Руби был религиозен. Диана не могла припомнить, чтобы он когда-либо посещал церковь. Она раскрыла обложку книги и прочла написанное на ее обратной стороне имя: Анна Мэй Картер Спенсер. Имя его матери?

Вздохнув, Диана отправилась с Библией в руках на кухню, где в корзине были сложены немногочисленные личные вещи покойного. Какой-то листок выпорхнул из страниц книги и плавно опустился на пол. Это была старая фотография, на которой стояла она сама еще девочкой, лет, наверное, восьми или девяти. Лицо Дианы застыло, а глаза повлажнели, когда она вкладывала фото назад между пожелтевших страниц. Подумав, она не стала класть Библию в корзину, а просто оставила на кухонном столе.

Диана с некоторым удивлением стала вспоминать, а что она, собственно, думала о Руби, когда была подростком. Никаких определенных образов так и не всплыло в ее памяти. Она, очевидно, считала его существование непременной принадлежностью ранчо. И, стало быть, не замечала его, как не замечают растущее на привычном месте дерево. Тогда казалось странным и нелепым даже задаваться вопросом о том, что он думает и о чем мечтает. Если совсем честно, то она скорее воспринимала его как старого недалекого чудака и, в общем-то, была к нему безразлична, как и к любому работнику отца. Мало ли кто о чем мечтает…

Она расслышала звуки шагов. В соседнем домике открылась и со стуком захлопнулась проволочная противомоскитная дверь. Диана еще раз оглянулась вокруг и взяла со стола корзину со скромными пожитками старика. Она вьинла на воздух и не спеша отправилась к тому самому соседнему дому, где только что раздавался шум.

Она постучала, и из глубины комнат послышался голос Холта:

– Войдите. – Когда она появилась в прихожей, Холт вытирал руки после умывания. Он оглянулся и удивленно вскинул брови, обнаружив перед собой Диану. Его серые глаза казались сейчас как-то особенно постаревшими и очень усталыми. – В чем дело? – Он набросил полотенце на крючок.

Диана была слишком погружена в себя, чтобы расстроиться из-за не слишком приветливого приема.

– Я убирала у Руби. Вот здесь кое-что из его личных вещей, с которыми я не знаю что делать. – Она поставила корзинку на стул рядом с собой. – Здесь ничего особенно ценного: его бритва, складной нож, часы, приемник и всякие другие мелочи. Вот я и подумала… – Когда Холт подошел ближе и заглянул в корзину, она сунула руки в карманы своих узких джинсов. – …Вот я и подумала, может, кто-нибудь из ребят захочет что-то оставить себе. Ты их лучше знаешь и сможешь предложить им разобрать эти вещи.

– Хорошо, я займусь этим.

Она продолжала невидящими глазами смотреть на корзинку.

– Там, за дверями, еще стоит коробка консервов. Мука испорчена. Все, что испортилось, я просто выбросила. В холодильнике – немного пива, масло и яйца. Я пока ничего не трогала. Немногое от него осталось, правда? – На последней фразе голос Дианы дрогнул.

– Пусть бы лучше кто-нибудь другой этим занялся, – заметил Холт мрачно и явно раздраженный ее поступком.

– Мне хотелось самой… – Диана наконец подняла на него глаза. – Я, знаешь, никогда не думала… Руби был для меня просто… – Ком подступил ей к горлу, и Диана умолкла. Ей показалось, что Холт сделал неуловимое движение в ее сторону, словно хотел утешить. Дрожь в ее теле нарастала.

– Обними меня. Пожалуйста, обними меня, – вдруг сказала она совсем тихо, но Холт ее услышал. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем он положил руки ей на плечи и осторожно прижал Диану к своей груди. Тепло его тела мало-помалу успокоило охватившую ее дрожь. Диана начала постепенно возвращаться к жизни, словно в ней вновь ожили застывшие чувства. Теперь она заново по-настоящему испытала боль от ощущения вины и утраты… утраты человека, которого она никогда по-настоящему и не знала. Диана обвила руками талию Холта, словно пытаясь найти в нем опору, и в первый раз после вчерашнего происшествия с облегчением расплакалась.