Неожиданность
Шрифт:
— Значит, если все получится, сразу после ужина и отчалишь? — поинтересовался, поедая крылышко куропатки, Богуслав.
— Скорее завтра. Погляжу еще с утра, и, если все понравится, отчалю. Дел — неимоверное количество! — дожевывая ножку той же птицы, отозвался я. Запили все квасом (действительно, с мятой!) и отправились на отдых.
Посидели у боярина с полчасика, и я убежал. Богуслав тоже куда-то подался по своим неисповедимым боярским делам.
Висел долг чести — неисполненное обещание Антипу, тиуну боярина Твердохлеба, излечить его жену. Но перед этим надо проверить
Антошку я нашел в уже отстроенном выставочном ангаре. Как-то все было внутри организовано бестолково. Чтобы поглядеть на уже готовые кареты, надо было пробраться через кучи опилок, обрезков досок, две строящиеся коляски, толкающихся мастеров, густой русский мат и вонь от краски. Заказчиков или просто посетителей видно не было.
Антон пытался добиться от каких-то работяг обычного выполнения их обязанностей.
— Ну надо паклей поскорее протыкать крышу, экипаж уже заказан, хотелось бы закончить поскорее…, — нудил он. Паклеведы, оба страшно воняющие перегаром, пользовались его добросердечием, как могли.
— Мы ж тебе объясняем, — втирали они ему в две наглые глотки, — невозможно сегодня работать! Соседка у Митяя померла, весь вечер провожали! Ты нам лучше еще раз аванс дай на опохмелку, то есть на паклю! Первая вся кончилась уже!
— Да вы же еще и не начинали…, — робко гудел своим басом приказчик.
— Да мы знаешь какие! Враз сделаем, мигнуть не успеешь! Дай рублик, горло горит!
Да, в моей прежней жизни у таких ударников горели трубы. Кроме этого, ничего за сотни лет не изменилось.
Остальные работяги слушали с большим интересом. Работа, по сути дела, встала. Этак через какое-то время они всей капеллой будут исполнять арию «Рубль гони!», а явно ненужное производство карет похерят. Эту ядовитую поросль нужно было выкорчевывать на корню.
Я решительно подошел и дал затрещину Антошке в лучших традициях его жены. Потом зарычал:
— Ты что тут, мозгляк терпишь? Ты кому тут мои деньги раздаешь? Сегодня же и тебя, и всю твою погань разгоню!
По толпе прошелестело:
— Это сам хозяин пришел! Этот враз выгонит!
Невиданное усердие охватило рабочий коллектив, неожиданно закипела производственная деятельность. Что-то пилили, куда-то заколачивали гвозди, мазали краской.
До счастливой для рабочего класса брежневской поры, когда работа была на каждом шагу, еще было очень далеко. В Новгороде 11 века за работу цеплялись и руками, и зубами. Опешивший приказчик пытался оправдать произошедшее.
— Хозяин, да они у нас недавно, порядков еще не знают…
— Вот втроем на улице и узнаете! Пошли, дела будешь сдавать! А вы, — повернулся я к опойным работничкам, — пошли вон отсюда, пока живы! Чтоб я ваших похмельных рож больше близко тут не видал!
Избалованные безнаказанностью, трудяги зароптали, схватили меня за грудки.
— Ты кто такой! Да мы тебя сейчас!
Как дипломат, я, конечно, их разочаровал. А вот как достойный продолжатель ушкуйного рукопашного
Как писал Лев Николаевич Толстой, — часами могу глядеть, как люди работают! Я бы тоже поглядел с удовольствием, но Господь Бог не дал мне столько времени.
Отволок Антошку в сторонку. Строго приказал приказчику:
— Давай сюда все заработанные деньги!
Здоровенный кожемяка шмыгал носом и готов был разреветься, как девчонка.
— Меня Анна убьет, — горестно говорил он, высыпая на небольшой столик в углу из здоровенного кошеля все, заработанное за период работы без хозяина.
— И что теперь, мне для удовольствия твоей жены, всех бездельников Новгорода кормить, тебя нянчить, а может еще и работать самому, глядя, как ты в это время перед всей поганью гнешься и раздаешь мои деньги?
У Антона все-таки потекли слезы.
— Я отработаю…, отслужу… — всхлипывал он.
Тьфу! Глаза бы мои на него не глядели! И это мужик, опора и защита семьи!
— В общем, слушай: завтра-послезавтра либо я приду с кем-то, или кто-то придет от меня, будете вместе работать. Примешь его, как родного — все расскажешь, все покажешь. Ты будешь заниматься с клиентами: принимать заказ, брать половину стоимости коляски как предоплату, объяснять мастерам в присутствии нового приказчика, что и как делать, показывать уже готовое изделие и получать остальные деньги. В тот же день рассчитываетесь вместе со вторым приказчиком с умельцами. Он следит за работой по изготовлению любого шарабана; когда наловчится, будет сам вести дела с рабочими, следить за порядком. Из вас двоих — он старший. Ты ему, без всяких криков и споров, отчитываешься о своей работе и сдаешь вечером все деньги. Получать будете поменьше, чем сейчас: сбыли фаэтон, — вам по рублю, нет — даром постоите. Я скоро уеду, он за хозяина останется. Все ясно?
— Все, все хозяин! — заверил приказчик, глядя глазами преданной собачонки.
— Как будешь перед женой отчитываться, меня не интересует. Придет она на меня орать, вымету вашу семью из своего дела поганой метлой! Я, это не ты, которым помыкать можно! Враз освобожу ангар от кожемяк! За выбор и натягивание шкур — рубль за каждую таратайку будешь получать. Что там с шубами из заячьих шкурок?
— Завтра же будут готовы!
— Завтра или послезавтра, это абсолютно неважно. Главное, — сделай хорошо, добротно и красиво.
— Все сделаю великолепно!
— Меня не будет, второму приказчику отдашь, я его часто вижу.
Вопросов не было. Точнее был у меня — кого же поставить? В принципе, Олегу возле лошадей целый день околачиваться нечего, может и сбегать на часок другой на рынок.
Откажется, заткнем, как обычно, эту дыру верным Иваном. Приняв решение, повторно огляделся.
Да, редкий бардак, а самое главное, — отпугивающий клиентуру. За это придется браться немедленно, поручить пока некому. От этого рохли и мямли, я покосился на Антошку, тут в таком деле проку не будет.