Непобежденные
Шрифт:
А весне-то не быть уже.
Последняя очередь кончилась.
Потолок, кроваво-огненный, вспухал вовнутрь.
Отворил дверь, вышел в коридор, чтоб не сгореть. И вырвал кольцо из гранаты.
Четыре трупа, четырех мальчиков, досталось немцам. Пятого разнесло. Все – безусые. У всех детские лица. Простодушные и спокойные. Не оплошали. Потери боя в Куяве немцы засекретили. Десятки эсэсовцев, опытных фронтовиков, убиты подростками. Раненых много.
Немцы вызвали из Куявы подводы, отправили убитых и раненых в Людиново. Отряд
Выставленные Зайцевым посты успели предупредить командира.
– Надо немцев заставить погоняться за нами! – решил Герасим Семенович.
Лизоньку по головке погладил. Ефимию Васильевну в височек поцеловал. Шепнул на прощание:
– Придется мужиков в отряд отвести. В случае чего говори: партизаны забрали Герасима! С собой увели.
Немцев думловские обстреляли с двух сторон. Стрельба вышла густая. Солдаты залегли. Заработали пулеметы, прикрывая отступление.
– И нам пора! – сказал Герасим Семенович, увел отряд за Болву.
А у немцев – недоразумение и озабоченность. В боях и стычках с партизанами погибли четыреста солдат и офицеров из подразделения СС.
Беспризорник Щербаков
Без разведки, без донесений подпольщиков – не война, игра в жмурки.
Золотухин глаз положил на мальчишек.
На связь с Клавдией Антоновной Азаровой Василий Иванович послал Семена Щербакова.
– Можно, мы с другом пойдем? – спросил Семен.
– Кто у тебя друг?
– Женька Кабанов. Он, как и я, из Сукремли. Есть где отсидеться.
– Хорошо, – согласился командир отряда. – Но к Щуке пойдешь один. Щука – это главная сестра больницы. Скажешь ей: Щука, она поймет, откуда ты и от кого.
В это время Золотухину доложили: вернулись Афанасий Посылкин, Петр Суровцев и вся их команда. Разведчики рассказали о трагическом сражении пятерых мальчишек из отряда Зайцева.
Не проследил Василий Иванович, как ушли из отряда Семен и Женька – жители Сукремли.
А ушли они не хуже других. Кабанов – с винтовкой, Щербаков – с гранатой за пазухой.
В Сукремль ребята пробрались легко, им нужно было встретиться с Фоминым, узнать, что делается в Людинове. Одну улицу пересекли. Тут Семен и ахнул, глядя на друга: Женька с винтовкой через плечо! Спрятали между слегами у забора. И только вышли на следующую улицу…
– Хальт! [15]
Кинулись в проулок, забежали во двор деревенского домишки. Женька – в сарай, Семен – в избу. Смотрит: старушка Конюхова. Ее сын в отряде.
15
Halt! (нем.) – Стой!
От печи теплом веет.
– Давно топила?
– Вчера вечером.
Семен открыл заслонку, полез в печь.
– Если вякнешь, у меня граната, всю печь разворочу. Закрывай!
Старушка заслонку поставила на место, сама – к столу, рубаху штопать.
И немцы – вот они!
– Партизан! Партизан!
Старушка заохала, руками замахала. Немцы глянули за печь, под кровать, на чердак поднялись. Смотреть больше негде.
На улице, под дулом автомата, – Женька Кабанов. Немцы погнали пленника к начальству. Старушка подождала, заслонку открыла:
– Живой?
Семен выбрался из печи:
– Косточки погрел.
– Твоего дружка поймали.
– Бабка, скорей на улицу! Погляди, куда повели.
Конюхова – к калитке. Скоро вернулась:
– В город! Я Женьку Кабанова знаю. И мать его знаю.
– Та-ак! – сказал Семен. – Готовь, бабка, угощенье сыну. Отнесу. А за храбрость – спасибо. Я у тебя отсижусь… Вечера надо ждать.
Забрался на печь – и ведь уснул! Будто ничего не стряслось.
В отряд вернулся ночью, с винтовкой Кабанова. Не удалась разведка.
А под утро он уже был в пути. Теперь шел один, со строгими наказами, как по городу ходить, не привлекая внимания, где искать в больнице Щуку.
Но в город Семен Щербаков вступил очень даже шумно. Банку из-под тушенки перед собой гнал. Из дыр в зипуне – клочьями вата, ушанка с одним ухом, а сапоги яловые, крепкие. Снял с убитого, должно быть.
Щуку нашел быстро. Показал ей зубы.
– Полечи!
– Полечу, – согласилась Азарова и передала бродяжке тряпицу.
В тряпице – лекарства и донесение.
В обратную сторону Щербаков проследовал, обгрызая капустную кочерыжку.
Донесение Азаровой было тревожное:
«Оккупанты подозревают неправдоподобность наших справок, выдаваемых лицам, предназначенным для отправки в Германию, уж какой раз у них срывается отправка. На выдаваемые справки и их владельцев ведется картотека задним числом. Каждый владелец справки предупрежден. Это в их интересах, и они будут молчать. У оккупантов имеются подозрения на ряд лиц, но кто они, пока неизвестно. Но мы сами делаем выводы. По ходу событий, в ближайшее время нам придется держать ответ, если не арест. Все мы русские, и других улик для врагов не надо. Все предупреждены. На случай потери связи должен сообщить Ясный».
– Как она? – спросил Золотухин Семена.
– Лицом – не подступись. Но хорошая.
– Как, спрашиваю, выглядит? Больная, встревоженная?
Семен руки размахнул:
– Она – большой человек! Глаза, конечно, задумчивые. Но крепкая и смотрит крепко.
– Спасибо, Щербаков. Отдыхай. Нам, как медведям, сил нужно накопить. Тяжелое будет лето.
Прогулка с желтыми подснежниками
Весной небо над Людиновом будто раскрывшийся парашют. На этом парашюте Земля летит. Во Вселенной не падают, во Вселенной взмывают.