Неповторимое. Книга 2
Шрифт:
— Приступим к работе, — сказал Казаков. — Начальник штаба, доложите, куда должен был выйти полк, в какие сроки и как в действительности это выглядит.
Пока Песков докладывал по карте задачу, которая стояла перед полком (фактически это план подъема и выхода полка по тревоге), в это время два офицера штаба обзванивали подразделения и уточняли обстановку. Затем заместитель начальника штаба доложил, что все подразделения в полном составе вышли в район сосредоточения, через час будет выдана горячая пища (нас подняли по тревоге до завтрака). Вижу, что генерал уже малость «отошел», сменив грозный вид на милость.
— Понятно, понятно. Я поеду в штаб дивизии, а вы, — обратился он к своим полковникам, — здесь все посчитайте —
В целом все прошло нормально. И если бы не этот эпизод с генеральским «полетом» по склону сопки, то вполне можно было бы считать, что никаких происшествий не случилось.
Наши войска были приняты в состав Ленинградского военного округа с принципиальным заключением: «Боеготовы». А через несколько дней командиры дивизий уехали на сборы, которые проводились в Бобочино, под Ленинградом, командующим войсками Ленинградского военного округа генералом армии Н. И. Крыловым.
Николай Иванович Крылов — поистине легендарная личность. Он приблизительно ровесник Чуйкову и Гречко, но об этих полководцах пишут достаточно много и они этого заслужили (кстати, все — дважды Герои Советского Союза), а вот о Николае Ивановиче сказано мало. Однако под Сталинградом он был начальником штаба 62-й армии (позже она стала 8-й Гвардейской) и даже несколько месяцев, до прихода В. И. Чуйкова, исполнял обязанности командующего армии. Затем в ходе Великой Отечественной войны успешно командовал 21-й и 5-й армией. Его войска отличились при форсировании Березины и в Восточно-Прусской операции, за что он получил Золотую Звезду Героя. А вторую такую звезду ему вручили за классическую операцию по разгрому Квантунской армии милитаристской Японии на Дальнем Востоке. После войны командовал Дальневосточным, Уральским, Ленинградским и Московским военными округами. Но самое главное — он родоначальник Ракетных войск стратегического назначения. Прокомандовал ими почти 10 лет, являясь главнокомандующим РВСН — заместителем министра обороны СССР. События 1937–1938 годов в отношении военачальников обожгли и его жизнь. В личной беседе он рассказывал, как работал грузчиком на Волге — носил четырех-пятипудовые мешки. «Вот поэтому у меня и такие ноги,» — говорил он. А ноги у него действительно были мощные. Да и вся фигура — внушительная, сильная, лицо с крупными чертами, очень внимательные глаза, — все производило ощущение большой силы. Это был самородок — крепкий и духом, и телом. Имея за плечами высшее образование (окончил институт), он военную подготовку прошел только на курсах «Выстрел» и все. Однако много работал самостоятельно и в оперативном искусстве был незаурядной личностью. Неспроста Малиновский, являясь министром обороны СССР, в одной из характеристик на Крылова сделал такую запись: «Военных академий не кончал и в них не нуждается».
Личная встреча у нас произошла летом 1960 года. Мы уже привыкли к своему новому положению — к тому, что находились в составе Ленинградского военного округа (ЛенВО). Как-то звонит комдив и говорит, что в Мурманск в штаб армии приехал командующий войсками ЛенВО и намеревается поехать к нам в Печенгу.
— Смотри, будь начеку. Ты же знаешь машину командарма — черный ЗИМ. Ну, вот эта машина и, я думаю, еще пара «Волг» за ним будут мчаться. Как увидишь «кавалькаду» — значит, он. Однако вам позвонят, когда выедут.
Естественно, я обошел все свое «хозяйство», дал необходимые указания. Побывал на стрельбище (а это буквально через дорогу), вижу — занятия организованы хорошо. Успокоился, поднялся к себе в кабинет и, ожидая звонка, стал готовиться к возможному докладу. И хотя знал обстановку хорошо, детали все-таки уточнял — командующий войсками все может спросить. Вдруг — звонок. Беру трубку:
— Слушай, — говорит Ягленко, — там у них в Мурманске чудеса: говорят, что потеряли командующего войсками округа. Мотор забарахлил, и, пока ремонтировали ЗИМ, генерал армии
— Я этого не представляю. Там же есть служба? Не мог же он выйти незамеченным!
— Я тоже так думаю. В общем, начало его поездки хреновое, не в нашу пользу.
Это меня взвинтило: как можно потерять командующего? Что он вообще подумает о войсках, если даже в штабе армии такой базар?! Человек первый раз к нам приехал, а мы — как пошехонцы. Сидел, чертыхался, никакие мысли о докладе вложить в голову было уже невозможно.
Как потом выяснилось, все произошло весьма прозаично. Все начальники бросились на ремонт ЗИМа. Оставшийся за командарма (командарм Лосик был в отпуске) его первый заместитель генерал В. И. Давиденко усадил командующего войсками округа в кабинет командарма, дал ему свежие газеты, чай и сказал, что придет за ним, как только приведут в порядок машину. И ушел заниматься этой проблемой. Крылов ждал-ждал, а потом вышел из кабинета (адъютанты в это время отлучились), спустился к выходу, никого не встретив в коридоре, и вышел на улицу. Часовой — молодой солдат — отдал честь при виде генерала, а генералов не проверяли. У подъезда стоял старый, замызганный «газик». Крылов открыл дверцу и спрашивает водителя:
— Машина исправна?
— Так точно.
— Заправка на сколько километров?
— Километров на 200–250.
— Дорогу в Печенгу знаешь?
— Так точно. Ездил туда много раз.
— Поехали!
Командующий забрался на сиденье рядом с водителем, и машина покатила. Конечно, солдат, впервые увидев такого начальника, да еще дважды Героя, обомлел и машину вел старательно. Однако, выехав из города, генерал ему сказал всего одну фразу за всю поездку, как выяснилось позже: «Что ты едешь еле-еле, вроде молоко везешь! Ну-ка, давай повеселее, а то я усну!» Ну и водитель нажал на все педали!
Предчувствуя недоброе, я вышел из штаба, прошел контрольно-пропускной пункт и направился на стрельбище. Машинально посмотрел на дорогу. Справа на затяжном крутом спуске, с явным нарушением, не обращая внимания на установленный знак ограничения скорости, мчался «газик». «Вот же, разгильдяй, — подумал я. — Ведь это же ЧП. Как подъедет, «волью» и водителю, и старшему машины». Остановился у дороги и стал поджидать. Метров за сто я уже стал угрожающе махать рукой, а в 30–50 метрах погрозил кулаком. «Газик» промчался мимо меня, как метеор. Но вдруг начал резко тормозить, так что его даже немного развернуло. «Ну, я им сейчас дам!» — подогревая себя, я быстро шел к «газику». Тут передняя дверца у машины открылась, однако никто не появлялся. Я подошел, и первое, что бросилось в глаза, были лампасы, четыре генеральских звезды на погоне (генерал армии), две Звезды Героя Советского Союза и большая планка государственных наград. «Так это же командующий!» — дошло до меня, и вместо нагоняя лихачам пришлось представиться, как положено по Уставу.
— Вы всех так встречаете — с кулаками? — не удержался высокий гость.
— Товарищ командующий, у нас на этом спуске, который вы проехали, частенько бывают дорожные происшествия из-за того, что водитель не может справиться с управлением. Поэтому мы перед спуском поставили два знака: предупредительный, что сильный уклон, и второй — ограничивающий скорость до 50 километров. У вашей машины скорость была в два раза больше. Это вынудило меня к таким жестам.
— Понятно. Но у меня классный водитель.
Я глянул на солдата — грязный, зачуханный, просто срамота. «Где он такого выкопал?» — подумал я, но ничего не сказал. А солдат, не поворачивая к нам головы, хитровато смотрел прямо.
— Вы думаете, — продолжал командующий, разглядывая солдата, — что на лице и на руках — это грязь? Нет, это веснушки.
Несмотря на массивную фигуру и вес, командующий легко вышел из машины и спросил:
— Значит, это первый полк вашей дивизии по пути из Мурманска в Печенгу?