Неповторимое. Книга 2
Шрифт:
— Здравствуйте, дорогой Валентин Иванович.
Я вопросительно смотрю на неожиданную визитершу, которая продолжала громко щебетать:
— Мы так рады, мы так рады, что именно вас назначили в нашу Группу войск. Заполярника! Кто не был в Заполярье, тот и службы-то настоящей не знает…
— У вас какие-то ко мне есть вопросы или просьбы? — Я вынужден был прервать ее.
— Да, нет, нет! Я просто хотела от нашей семьи Беловых выразить вам чувства глубокого уважения, как это было всегда. Вы же помните Михаила Ивановича Белова…
Я все так же вопросительно-непонимающе смотрел на сию весьма экспансивную особу, которая продолжала играть роль старинной
— Ну, Белова Михаила Ивановича, которого вы сменяли на полку? 112-й километр в конце 1959 года — помните?
— Да, ну как же, как же!
— Так вот он, бедняжка, дослужился только до начальника отдела и засох. Затирают! А ведь способный человек. Да вы лучше знаете. С вашим приходом мы воспряли. Появилась надежда. Ему бы на генеральскую должность, он оправдает. А, Валентин Иванович?
— Извините, вы же знаете, я только что приступил к руководству армией. Со временем разберусь, в том числе и с Михаилом Ивановичем. Желаю вам всяческих благ и всего хорошего. К сожалению, меня ждут. До свидания.
Поднимаясь к себе, я вспоминал, как после отъезда Михаила Ивановича из полка его же соратники занимались россказнями о том, что полком командовал не Михаил Иванович, а его жена. Я хоть и пресекал эти разговоры, но в душе разделял мнение тех, кто презирал мужиков, позволявших вмешиваться женам в свои служебные дела. Естественно, это не означало, что жена должна жить своим миром, а ты — своим. Нет. Но есть рамки, границы службы, которые должны быть неприкосновенными.
Как правило, такие чересчур «активные» жены в итоге приводят своего муженька в тупик или даже к краху, как это случилось с Горбачевым, хотя на пути к трону было все гладко!
Со временем на одном из совещаний офицеров управления армии мы встретились с Михаилом Ивановичем. В перерыве заговорили о Заполярье. Полк он не вспоминал, а так, в общих чертах… Потом попросился на прием. Перед этой беседой я переговорил с начальником штаба армии генералом Николаем Васильевичем Сторчем — прозондировал, что Белов может просить.
Николай Васильевич очень резко отозвался о Белове, как о слабом и ленивом работнике. Кроме того, он сказал, что срок его службы в ГСВГ подходит к концу, он должен в этом году уехать по замене. Соглашаясь со Сторчем во всем, я все-таки попробовал склонить его к тому, чтобы создать Белову какие-то условия пусть к небольшому продвижению, хотя это было и против моих принципов и у Белова не было объективных показателей для такого ходатайства. Но я подробно рассказал Николаю Васильевичу все о 61-м мотострелковом полку и выразил убеждение, что мое бездействие может быть расценено отместкой за прошлое. Он согласился и пообещал переговорить по этому вопросу с начальником штаба Группы войск. И решение было найдено: Белова отправили из ГСВГ, но не по прямой замене, а с повышением. Михаил Иванович звонил, прощался и благодарил. После этого все его следы я утерял.
Что касается Алексея Алексеевича Фомичева, то мы с ним, как и со всеми другими, работали хорошо. И не просто вытянули полк из болота, а сделали его передовым в дивизии. А когда меня ставили заместителем командира дивизии, я ходатайствовал, чтобы его назначили на полк, что и было сделано. Затем он уехал по замене. Через много лет, когда я уже командовал Прикарпатским военным округом, вдруг получаю письмо от полковника Алексея Алексеевича Фомичева. Он сообщал, что служит в Южной Группе войск начальником штаба дивизии, служба его подходит к концу, он будет увольняться. Но хотел бы обосноваться во Львове, где
Мне удалось помочь — ему выделили хорошую большую квартиру с учетом состава семьи и в престижном районе. Он был доволен. Однако ни разу ко мне так и не зашел, хотя я командовал округом много лет.
Считаю, что в обоих случаях поступил правильно, хотя горечь обиды за их необдуманные поступки осталась. А сколько еще после этого было случаев разочарования в тех, в ком видел достойного, порядочного человека? Мы ведь привыкли верить людям, верить и доверять. И очень часто о других судим по себе и ждем, что если к кому-то относиться по законам чести, то и он ответит тебе тем же. Увы, жизнь не раз преподносила мне удары.
Но вернемся в 61-й мотострелковый полк. Все, что спланировали с начальником штаба, так и провели. Бывший командир полка полковник Белов не появился, а заместитель командира полка стоял в строю. Командовал начальник штаба. И хотя дисциплина строя была низкой, а прохождение торжественным маршем было очень далеким от устава и ничего торжественного в нем не было, я все-таки был доволен. Полк с этого часа знал, кто их командир.
Несколько мрачной получилась беседа с офицерами полка. Чувствовалось, что у них накопилось немало вопросов, и я пообещал буквально в течение недели рассмотреть все проблемы. Значительно лучше прошла встреча отдельно с командирами подразделений и начальниками служб. Возможно, на них повлияло мое вступительное слово. Я же сказал им откровенно, как своим товарищам по службе:
— Товарищи офицеры! Мне довелось служить и командовать полками, которые находились приблизительно в таких условиях, как наш 61-й мотострелковый. Никто к нам не приходил и никто не создавал необходимых условий. Это мы все делали сами, своими руками. Но чтобы принимать какие-то решения, конечно, необходимо знать истинную картину, причины такой тяжелой обстановки, в какую попал полк.
Поэтому всех, кто будет докладывать за свой участок, я прошу представить обстановку честно и оценить ее так, как считаете именно вы. Прошу иметь в виду, что, во-первых, за пределы нашего полка этот разговор не выйдет, и, во-вторых, никто не должен опасаться каких-то последствий. Только мы и все вместе решительно изменим обстановку в полку. Я вам обещаю это.
И доклады пошли резкие, откровенные, даже с некоторым выпадом в сторону командования полка. А командир 1-го мотострелкового батальона прямо заявил: «Батальон по огневой подготовке оценивается удовлетворительно. Но ведь мы искусственно натягиваем эту оценку. Фактически солдаты стреляют плохо. Почему? Да вы посмотрите, какое у нас стрельбище? Его фактически нет. Так же, как и классов по огневой подготовке».
Очень много говорили о материально-бытовых условиях. Мне стало ясно, что из перечисленного почти все может быть решено на месте, в полку. Поэтому договорились, что по ряду вопросов меры будут приняты уже сейчас, а по остальным — позже. А чтобы учесть все мнения и пожелания, решили провести через неделю офицерское собрание (не совещание, а именно собрание), к которому каждый должен основательно подготовиться и выступить открыто, не опасаясь последствий. Но к такому откровенному разговору офицеров, конечно, надо было готовить. И со временем он состоялся. Сверх моих ожиданий собрание офицеров оказалось чистым и честным. Истинно офицерским. А почему сверх моего ожидания? Да потому, что первоначально офицеры полка произвели на меня впечатление затурканных служак и молчунов.