Непознанный мир (цикл повестей)

Клетчатая / Киллайн

Он умолк, а затем твёрдо посмотрел в глаза монарху Гулсена, нисколько, по-видимому, не боясь, что наговорил лишнего. Зато Дорнтон весь дрожал, пребывая в величайшем. Он с трепетом ожидал, что правитель королевства сейчас разразится гневной тирадой в адрес его хозяина, а затем прикажет четвертовать его. Но вместе с тем старый слуга и торжествовал, гордясь смелостью своего господина, хоть и понимал, что смелость эта была чересчур отчаянной и могла обернуться сейчас против них же самих.

Однако ничего из того, чего так боялся Дорнтон, не произошло. Вместо этого Джастин на удивление покладистым голосом ответствовал графу:

–

Ну что ж, ваша верность друг другу весьма похвальна. Видите ли, – обратился он к Джереми и Дорнтону, – традиция знакомить с жизнью и законами каждой из двух ветвей королевства Гулсен своими корнями восходит к самым первым нашим правителям, и традиция эта касается будущих слуг и господ. Когда будущему слуге исполняется двадцать пять лет, а его господину – семь, их прикрепляют друг к другу навек, и с этого момента начинают знакомить каждого со своей ветвью. Так «рождаются» и начинают свой жизненный путь с общей судьбой господин и слуга. И так как вы подобно им пришли сегодня в наш мир впервые, вас тоже касается данная традиция. Но, поскольку вы не являетесь моими подданными, я не могу заставить вас соблюсти её. Следовательно, вы будете ознакомлены с каждой из наших ветвей вместе, хоть это и нежелательно – узнавать тайны другой ветви не её представителю.

– Не беспокойтесь, ваше величество, – вступил Джереми, улыбнувшись. – Если так надо, то я могу где-нибудь подождать Дорнтона, пока он будет знакомиться со своей ветвью, и наоборот.

– Нет, к сожалению, это невозможно, – тут же отрезал монарх. – Знакомство будет долгим, к тому же во дворец Гулсенскасл вы больше не вернётесь – такова традиция. Отныне вы будете находиться каждый под покровительством своей ветви, а дворец – это нейтральное место, иначе говоря – место слияния двух ветвей. И после ознакомления с ними вы станете едиными, по-новому обретёте друг друга и будете лучше понимать и взаимодополнять каждого, ибо в этом и состоит весь смысл существования нашего королевства.

Джереми вздохнул.

– Хорошо, – ответил он с грустью. – Я… согласен на временную разлуку с моим дворецким, раз так нужно.

Дорнтон не поверил своим ушам, в изумлении взирая на Джереми, однако почти сразу понял, что его хозяин поступил правильно, – ведь они расстаются совсем ненадолго, а значит, повода для сопротивления никакого нет.

– Это верное решение, сэр Джереми, – похвально произнёс Джастин О`Краун. – Разлуки не стоит бояться, и тогда она превратится в счастье при встрече. Но только я должен спросить у твоего слуги Дорнтона, согласен ли он на это, поскольку без его ответа я не смогу принять твой. – И монарх обратил свой взор на дворецкого.

Дорнтон кивнул. Он, как и любой другой слуга в его ситуации, не мог вынести на себе повелевающего взгляда пронзительных голубых глаз монарха, поэтому не в силах был ответить на словах.

– Ну вот и славно, – удовлетворённо произнёс Джастин. – Вы расстанетесь друг с другом завтра, и мы с Арсентом начнём знакомить вас с устройством нашего королевства. Эти знания помогут вам в вашей борьбе со злом нашего мира. А пока я проведу вас в свои покои, чтобы, как и обещал, рассказать о самом главном, что вы должны будете узнать прежде всего остального – о врагах Гулсена, а точнее – враге.

– Врагине, – поправил хозяина Арсент.

– «Врагине»? – переспросил изумлённый Джереми. – Это женщина? Но как же… Каким же образом может столь хрупкое существо

как женщина держать в страхе целое королевство, да ещё такое великое и мощное, как ваше?

– Поверьте мне, сэр Джереми, она не хрупкая женщина, – с грустью покачал головою монарх. – Она – настоящее исчадие ада, грозная сила, с которой мы не можем совладать, и которая всё наступает и наступает, заставляя нас всё больше сдавать свои позиции. Она становится всё сильнее, и без вас, Истинных, мы можем скоро погибнуть, проиграв ей своё королевство, словно вещь в азартной игре. Впрочем, это уже приватная тема, так что – прошу за нами в мои покои. Там и поговорим.

Сказав это, Джастин О`Краун дал знак присутствующим в зале разойтись, объявив, что церемония соединения Скорбящих окончена, и пожелал всем великодушия и щедрости. После этого он и Арсент направились вправо, к неприметному выходу из зала в виде грубо высеченной арки с винтовой лестницей, ведущей наверх, что никак не сочеталось с драгоценными тронами и мрачным величием этого подземного зала. Джереми и Дорнтон последовали за ними.

====== Часть 2, глава 2. Земная угроза ======

О, если б знали вы, друзья,

Холод и мрак грядущих дней.

А. Блок.

Они прошли по широкому коридору, затем – по витым ступеням наверх со стенами без едино-го окна (наверное, это всё ещё было подземелье), потом вошли в великолепный мраморный зал, залитый светом сотни факелов. Здесь было светло, как днём, и ходило множество слуг в богато расшитых ливреях различного цвета, и статных джентльменов в чёрных фраках.

Увидев монарха и его дворецкого, они все как один расступились в стороны, освободив до-вольно широкий проход к массивной бриллиантовой двери, видневшейся в конце зала, под не-сколькими сводами между колоннами, поддерживавшими своды.

Поклонившись своим правителям до земли, они выпрямились и выжидающе взглянули на них. Джастин и Арсент поклонились в ответ и двинулись по этой импровизированной дорожке. Джереми с Дорнтоном едва поспевали за ними.

Оглядывая зал, который был так же куполообразен, как и зал подземелья, Джереми обнаружил, что все стены его вплоть до самой верхушки были исписаны различными сюжетами из сотни картин, плавно переходящих одна в другую. В основном на этих картинах были изображены господа и их слуги, только, как с изумлением отметил граф, слуги эти не преклонялись перед своими господами, а стояли либо напротив них, либо рядом с ними, и так же прямо и горделиво, как и их хозяева. Причём изображённые на них лица людей никогда не повторялись – у каждого полотна был свой герой. Такого молодой граф явно не ожидал здесь увидеть, пусть даже и на картинах.

– Это – зал Согласия, – объявил Джастин О`Краун, не сбавляя шага. – Самый первый и оттого самый древний и величественный зал Гулсенскасла. Здесь в торжественные дни проходят приёмы наших подданных, которые приходят сюда для того, чтобы мы что-либо им посоветовали или помогли в каком-либо несчастье, с которым им самим справиться не по силам.

Джереми и представить себе не мог, насколько близки здесь друг другу простые люди и правящая аристократия, хоть у него и не поворачивался язык назвать Арсента аристократом. Ведь всё-таки он слуга, хоть и не совсем обычный, а правящий наравне со своим монархом и хозяином. Впрочем, подумал он после, это ведь параллельный мир, а значит, совершенно отличный от его родной Англии.