Непознанный мир (цикл повестей)

Клетчатая / Киллайн

Молодой граф задумался на мгновенье, и тут внезапная мысль осветила его разум. Он щёлкнул пальцами и резко обернулся к Дорнтону.

– Дорнтон! – в возбуждении воскликнул он. – Я вспомнил, когда это случилось!

– Когда же, сэр? – поднял брови старый дворецкий.

– Ну да, конечно же! – продолжил Джереми. – Тогда я впервые приехал в наше поместье, и дверь мне открыл ты. Поначалу ты не узнал меня, ведь я сильно изменился с тех пор, как ещё семилетним ребёнком уехал отсюда к тётушке Медлен на воспитание. У тебя в глазах стояли слёзы, так как ты всё ещё оплакивал моего покойного отца, и я засомневался, сможешь ли ты привыкнуть к новому хозяину после того, как столько лет верно служил моему отцу, которого, как было видно, любил без памяти, равно как и

он тебя. И мне тогда очень сильно захотелось дать тебе понять, что, несмотря на свою молодость, я в состоянии управлять поместьем и заботиться о его обитателях. И в тот момент я почувствовал внутри себя на краткое мгновенье жаркий огонь, который вспыхнул в моей груди, и убоялся, что сейчас я сгорю изнутри. Но тот огонь, появившись на краткий миг, затух так же внезапно, как и появился. И мне показалось тогда, что этот огонь загорелся и в тебе, Дорнтон, и так же погас, словно уснул на время. И вот теперь он снова вспыхнул. Он снова горит, призывая нас к праведному бою. Знаешь, Дорнтон, – подумав, продолжил он, – мне это даже нравится. И если ничего уже нельзя изменить, как нельзя изменить неизбежную данность и то, что мы в данный момент находимся в параллельном мире Англии, я… согласен помочь королевству Гулсен, потому что я и Дорнтон – Истинные! – закончил граф, гордо встав из кресла и обратив взор на правителей параллельного королевства. – Ты со мной, Дорнтон?

Старый слуга поднялся, и встал рядом со своим господином.

– Да, я с вами, сэр, – уверенно подтвердил старик. – Мне, как и вам, не вполне нравится быть героем, но если это выбор тех, кто выше любого монарха в мире, я буду сражаться бок о бок с вами, мой господин, с честью и достоинством и до последнего вздоха!

– Надеюсь, что до этого дело не дойдёт, – сказал граф дворецкому. – Во всяком случае, я этого не допущу.

Джастин и Арсент с торжеством переглянулись, и монарх произнёс:

– Я вижу, что вы выбрали верный путь, и засим прошу считать наш разговор оконченным. Не пугайтесь вашей силы, со временем вы узнаете, что она может. Кроме вас, нам больше надеяться не на кого. И посему считаю, что пора нам всем отправляться в свои постели. Завтра каждый из вас будет ознакомлен со своей ветвью, а затем вы будете готовиться к предстоящей битве с нашими противниками.

– И обязательно одолеете их, – убедительно вторил хозяину Арсент.

– А теперь – прошу следовать за нами, – пригласил гостей монарх. – Держу пари, вас уже заждались мягкие перины и тёплые одеяла.

– Это верно, – зевнул Джереми, и вчетвером они вышли из монарших покоев.

====== Часть 3, глава 1. Меч и копьё ======

Часть 3.

Побеждённые наполовину

Сердитый взор бесцветных глаз.

Их гордый вызов, их презренье.

Всех линий – таянье и пенье.

Так я вас встретил в первый раз.

А. Блок.

Глава 1.

Меч и копьё

Но руки мне легли на плечи,

И прозвучало: «Нет. Прости.

Возьми свой меч. Готовься к сече.

Я сохраню тебя в пути…»

А. Блок.

Джереми проснулся в просторной, богато убранной спальне, которую отвели ему вчера правители Гулсена, с весьма тревожным чувством. Ему казалось, будто он остался совершенно один в этом мире.

Молодой граф вскочил с постели, раскидав по полу подушки, и, зацепившись за край одеяла, едва не упал. Спотыкаясь, он вылетел за дверь и ворвался в соседнее помещение – тоже спальню, которую Джастин и Арсент отвели Дорнтону.

Каков же был его ужас, когда Джереми обнаружил спальню дворецкого пустой! Не веря в то, что видит, и начал звать старика, метаясь по комнате из стороны в сторону, пока не был пригвождён к месту громким и высоким голосом:

– Сэр Джереми?!

Граф резко обернулся и увидел стоявшего в дверях Джастина. Монарх был совершенно спокоен. Он стоял прямо и невозмутимо, словно ожидал увидеть здесь подобную картину. Так, будто знал, куда пропал Дорнтон.

– Ваше величество… – начал было Джереми, но монарх жестом его остановил.

– Знаю, сэр Джереми, знаю, о чём ты хочешь спросить меня, – ответствовал Джастин. –

Твой дворецкий жив и здоров, не беспокойся. И в настоящее время он находится в резиденции моего соправителя Арсента, знакомясь с канонами своей ветви. Он вернётся ближе к вечеру, а пока ты, мой друг, познакомишься с моей. – С этими словами правитель Гулсена повёл графа к выходу, чтобы, как он выразился, «подкрепиться и приготовиться», кои слова означали, что они позавтракают и оденутся подобающе для такого важного события.

Исполнив всё вышеперечисленное, монарх и граф уселись в роскошную золотую карету, запряжённую пятёркой больших белоснежных коней с богатой упряжью. На козлах восседал личный кучер монарха по имени Винсент, сухощавый темноволосый молодчик в роскошной золотой ливрее со знаками герба Ансерв. Он хлестнул лошадей, и карета бесшумно покатилась вперёд по ровной и гладкой дороге, оставляя позади величественный замок из белого камня, озарённый ласковым алым светом восходящего солнца.

Джереми, несмотря на заверения Джастина в том, что с Дорнтоном всё будет в порядке, беспокоился о нём всё сильнее. Его мучила одна мысль: как мог Дорнтон оставить его рано утром, не попрощавшись и исчезнув совершенно бесшумно? Может быть, он не хотел будить хозяина? Нет, это маловероятно. И тут вдруг графа посетила ужасная мысль: а что если Дорнтона силой заставили покинуть его? Джереми с ужасом уставился на монарха, который не заметил его взгляда, молча глядя вперёд с гордой королевской улыбкой. И графу сразу стало ясно, что он обманулся в своих рассуждениях. Правители Гулсена не могли бы так поступить, являясь эталоном добра в параллельном королевстве.

Наконец вдали показалось довольно внушительное на вид строение. То был большой замок, выстроенный из некоего бледно-рыжего камня, но по величине своей всё-таки немного уступающий Гулсенскаслу. Карета остановилась прямо напротив ничем не примечательной парадной лестницы, и Джастин с Джереми шагнули за порог резиденции Анкраун.

То, что увидел молодой граф внутри, не поддавалось описанию. Поэтому я и не стану об этом говорить, тем более, что на сей предмет сам монарх наложил строжайший запрет, поскольку секреты обеих резиденций, а также всё, что так или иначе их касалось, запрещалось разглашать любому, кто там побывал. Господа не имели права рассказывать о резиденции Анкраун своим слугам, а те в свою очередь свято хранили секреты Ансерва. Это было чётко прописано в главном законе параллельного королевства. Честно говоря, даже если б и не было никакого запрета, всё равно – на одно только перечисление всего того, что скрывалось за могучими стенами резиденций Анкраун и Ансерв, ушло бы восемь таких книг как эта. Проще было бы описать внутреннее убранство дворца Гулсенскасл, поскольку там не было всего того обилия, какое имелось в этих двух резиденциях. Так что с решением автора не обременять читателя дополнительными подробностями вполне можно согласиться.

К концу дня Джереми, глубоко потрясённый и восхищённый увиденным и услышанным (всё это время монарх сопровождал их «экскурсию» подробным и обстоятельным рассказом с различными пояснениями), предстал, наконец, перед конечной точкой своего «путешествия». Пожалуй, об этом мы можем вам рассказать, поскольку сей предмет будет действовать в последующих наших главах, а ещё и потому, что ему будет суждено выйти из того, что составляет тайну резиденции Анкраун, а это будет означать, что действие запрета на эту вещь распространяться не будет.

Джастин привёл графа в подземную залу резиденции, но там не было ни одного грандиозного пространства, как в Гулсенскасле, а была лишь одна крохотная отдушина, похожая на грот, в глубине которой едва-едва светился алым некий предмет. Подойдя поближе и приглядевшись, Джереми ахнул от волнения: в этой маленькой пещерке алел, играя стальными отливами… вмурованный в столетний камень меч невиданной красоты! Конечно же, он не мог принадлежать земному миру, ибо казался уж слишком необычным хотя бы потому, что светился. Откуда взялось это алое свечение, хотел спросить Джереми у монарха, но тут вдруг понял, что его мысли заняты совершенно другим.