Неправильная пчела
Шрифт:
***
В дверь Тимофея Оржицкого звонили настойчиво. Требовательный звонок заставил его свалиться на пол, чертыхаясь, натянуть спортивные штаны. На пороге квартиры стояли трое. Один из них отодвинул Оржицкого, как предмет мебели, и все вошли в неприбранную берлогу Тима.
– Следователь Купцов, – представился высокий седой мужчина. На его лбу была свежая ссадина.
– Оржицкий, – ответил Тим, хотя был уверен в том, что следователь знал, к кому пришел, – что вам нужно?
– Вам нужно проехать с нами, дать показания.
– По какому поводу меня вызывают, – почесал в бороде
– По делу об убийстве Софьи Максимовой. Вас подозревают в совершении убийства по предварительному сговору с некой Галиной Переверзевой. Кстати, где она?
– Бред какой-то, –начал Тим, но договорить ему не дали. Оперативники достали из-под курток резиновые дубинки и несколько раз ударили по спине Оржицкого.
Однако, допрос Оржицкого ничего не дал. То ли он откровенно валял дурака, то ли был таким дураком, Купцов не понял. Он полистал справки, которыми уже было набито его дело. Тимофей Оржицкий-Фенькин проходил длительное стационарное лечение в нескольких психиатрических клиниках. Например, в «Божьей пчеле», сотрудником которой являлась Софья Максимова, его бывшая жена. Также Купцову было известно, что Галина Переверзева и ее старшая сестра лечились в детском возрасте в данной клинике. Пусть и в другое время, но в период работы там убитой Максимовой. Связь между двумя подозреваемыми была налицо, учитывая показания свидетелей о том, что Оржицкий и Переверзева состояли в интимной связи. Два любовника решили убрать с дороги Софью Максимову, которую считали виновницей всех их бед. Купцов, которого включили в следственную группу по расследованию этого сложного дела, хорошо знал Глину. Её след тянулся еще из Воронежа. Странное убийство рецидивиста Береста, где Глина фигурировала свидетелем, не выходило из памяти Купцова. Хрупкая, невинная, большеглазая девчушка слишком часто попадалась в поле зрения органов следствия.
Купцов включил видео-съемку последнего разговора Глины и Софьи. Оржицкий смотреть не захотел, он гримасничал и отворачивался.
– Вас упоминают, Тимофей Алексеевич, – закурил следователь, помахав длинной спичкой, чтобы ее потушить и бросил прямо на грязный пол в кабинете.
– Мало ли, упоминают, – пробормотал Оржицкий.
– Почему вы развелись с Максимовой и сошлись с Переверзевой?
– Да что за бред! Между этими событиями прошло столько лет, как можно связывать их?
– Тут вопросы задаю я.
– Я не буду на них отвечать, это моя личная жизнь. И вы не имеете право лезть в нее и мою койку.
– Я направлю вас на психиатрическую экспертизу. Это стандартная процедура, ее проходят все подозреваемые по делам об убийствах. Вам нужен адвокат по назначению, или вы сами пригласите себе защитника?
Оржицкий молчал, и его отвели в камеру подумать.
Через неделю он уже находился в «Божьей пчеле», в соседней комнате с Гомоном. Стационарная психиатрическая экспертиза могла проводиться в течение трех месяцев, этот срок Оржицкий запомнил, бегло прочитав постановление следователя.
***
Отныне Глина умела летать. Раз она пчела, то радость полета должна быть ей доступна! Преступление думать иначе и ограничивать себя. Как было бы хорошо лететь над лугом, не знающим первого сенокоса, над просторами поля ржи с васильками и разнотравьем вперемешку. Лететь, зорко видя не синие и белые капли на желтом
Длинными косыми лучами света пронизана комната, и пчела Глина приземлилась на бумажный цветок, украшающий темную икону святых Зосимы и Савватия, покровителей пчеловодов.
– Вот это да! – восхищенно сказала Глина, крутнувшись на одной ноге так, что волосы разлетелись облаком.
– Восторг, – одобрила Вторая.
– Что вы видели? – спросила Глина.
– Ты на несколько минут зависла над полом, – с радостной улыбкой сообщила Первая, – это называется левитация, потом немного продвинулась вбок. К окну, потом вернулась на место. Это недолго было, несколько секунд.
– Главное не то, что мы видели, а что ты видела?
– Я была пчелой, вернее, мне так казалось.
– А что ты сделала для того, чтобы стать пчелой? – спросила Вторая, улыбаясь своей доброй и лукавой улыбкой.
– Не знаю, – Глина села на лавку и засмеялась, – просто я захотела полететь, взвиться вверх. Я зажмурила глаза и подняла руки.
Вторая взяла руки Глины в свои ладони. На пальцах еще оставалась золотистая пыльца, которая бывает весной на одуванчиках, но прямо на глазах она исчезла без следа. Глина выглядела усталой, но счастливой.
– А откуда у тебя эта пыльца на пальцах? – спросила Первая, – как в сказке про фей. Я думаю, что ты можешь проникать в Тонкий мир и без проводников. Теперь тебе это не нужно…
– Какой Тонкий мир? – спросила Глина.
–– Есть такая теория, что у инаких есть способности проникать в Тонкий мир и забирать оттуда магическую субстанцию. А вещи, которые рассказывают тебе и мне истории, как раз и являются проводниками. Почему так – никто не знает. Может, потому что люди сами наделяют неживое живым, вкладывая душу в создание вещи. Но настоящая ведьма может проникать в Тонкий мир и сама. Как ты теперь.
– А где этот Тонкий мир?
– Везде, – безапелляционно отрезала Вторая, – может и в нас самих. Кто его видел-то?
Глина улыбнулась и подошла к зеркалу. За время, проведенное на хуторе Харитона, она окрепла, успокоилась, но самые главные перемены произошли с ней внутренне. Она воспринимала себя иначе: она не одержима, а одарена. Её дар – не уродство. Шрамы на лице разгладились, появились тонкие и колкие ниточки бровей. Не понадобилось ни заговоренного мёда Харитона, ни другого зелья. Каждое утро Глина с удивлением обнаруживала у себя приятные глазу изменения.
– Дядька Харитон, – спросила Глина в тот же вечер после того, как у нее получилось взлететь, – почему пчелы – божьи?
Дядька Харитон закончил точить косу и сел на чурбан.
– Еще великий ученый Эйнштейн сказал, что за исчезновением пчел последует конец цивилизации и всего живого на земле. А мы, православные, считаем, что наступит Апокалипсис.
– Какой же ты православный, дядька Харитон, – засмеялась Глина, – если ты колдун каких мало!
– А нам, православным, колдовство никак не мешает бога славить. Мы божьи пчелы. Трудимся на благо мира. Нас такими Господь и создал. Он и сам мог воду в вино превращать, мертвых воскрешать. Вот мы по его образу и подобию созданы. Мы и есть самые правильные люди, и божью благодать постигаем и раздаем.