Непримиримые 4
Шрифт:
– Кобель! – в тон. – В кабинке закройся, не смущай народ своим выпирающим хозяйством. – Насилу поднимаю глаза – я долбанутая на голову нимфоманка, потому что прусь от одной только мысли – из-за меня у соседа жуткий стояк. Любовалась бы и любовалась, но я выше мелкой радости низменного уровня.
Напускаю равнодушия… Прежде, чем покинуть уборную, выуживаю из клатча презерватив и по-дружески участливо засовываю пакетик в задний карман до сих пор распахнутых джинсов Селивёрстова:
– Помнится
– Зато у тебя, смотрю, теперь всегда наготове!
Порываюсь отшатнуться, но Игнат ловит за руку, секунду пилим друг друга молчаливыми, но кричащими взглядами. Даже мелькает шальная мысль, что накинется… К моему счастью, а если по чести, прискорбию, на насилие сосед не решается, нехотя отпускает.
Открываю дверь в уборную аккурат, когда очередная девушка застывает на пороге.
– Бл***, охренела совсем? – с ходу наезжает весьма габаритная особа в байкерском прикиде. – Осторожно нужно выходить!
Какие бешеные леди посещают бои! Хм, нужно бы справочки из психоневрологического диспансера у посетителей требовать.
– Прости, – не ведусь на ссору.
Барышня на меня смотрит, будто на болезненную – с брезгливой жалостью. Чуть отступает, пропуская на выход.
Отбивая «цок-цок» каблуками, спешу прочь:
– Ах, да, в последнюю кабинку лучше не заглядывайте, – советую от чистого сердца, – мне так приспичило… – морщу театрально нос.
Дама зеленеет, в глазах отвращение…
Только дверь в дамскую комнату захлопывается, выдыхаю так резко, словно давлюсь глотком воздуха.
Я устояла! Смогла!
И ещё, слава богу, Шумахер не пасёт в коридоре. И Лианг… А то бы…
Быстро одолеваю коридор. Уже было ступаю в сторону своей вип-ложи, где уже ждёт Родион и нетерпеливо машет рукой, как замечаю красотку-блондинку, умилительно хихикающую, общаясь с бритоголовым мужчиной в футболке и джинсах.
Эта та самая, гипнотизирующая жертв сиськами!
Ловко маневрирую по узкой прямой до октагон-гёрл, облокотившейся на спинку ограждения вип-зоны.
– Простите, – стучу ненавязчиво по голому плечу. Девушка на меня кидает брезгливый взгляд и даже кривит полные губы.
Проглатываю нелестную реакцию. Закипать из-за такого пустяка – нервов не набраться.
– В женском туалете, в последней кабинке, вас ждут, – шепотом. Интригующе.
– Меня? – большие голубые глаза становятся ещё больше.
– Ага, – киваю уверенно. – Не пожалеете! – добавляю с чувством.
С некоторой заминкой девица улыбкой прощается с мужчиной, и грациознее кошки идёт между рядов по направлению коридора.
Быстро, как получается в данных условиях,
– Ты чего так долго? – выговаривает Шувалов, как только сажусь рядом. – Уже хотел за тобой идти! – взгляд такой осуждающий, будто я реально провинилась.
– Да там… девицы неадекватные были, – вру и не вру, поэтому мямлю.
– Всё нормально? Без драк?..
– Конечно, – улыбаюсь как можно небрежней. – Просто грубые…
– Свидетельницей, участницей секса не стала? – ёрничает, а меня аж перетряхивает от его слов. Понятно, шутит, но ведь, я-то правда чуть не стала жертвой вездесущего бога Траха.
– Нет, – выдавливаю брезгливо.
– Отлично, – отмахивается безлико Шумахер. – Ты была права. Варяг раскатал Паука, но повозиться пришлось.
– Хорошо, – радуюсь, что бой пропущен.
Безотчётно веду глазами по залу и торможу на Лианге. Руки на груди, мрачно смотрит в упор на меня. Губы поджаты.
Блина. Я упустила момент благоразумия! Забыла, что Джи Линь за мной наблюдает. Что если он всё сопоставил? Меня не было, Игната…
Дыхание обрывается. Чёрт! Чёрт!!!
Так! Не паниковать. Я вернулась. Селивёрстов – нет…
Господи, хоть бы он с той девицей появился..
– А теперь на кого поставим? – вырывает из пучины маетных мыслей Родион. Непонимающе ловлю его вопросительный взгляд. – Сейчас Штык будет биться.
– На Штыкова, – ни секунды не колеблюсь.
– Уверена? – сомневается Родион. – Он же боец узкой дисциплины. Мощный, но…
– Я бы поставила на него! – надоедает слушать Шувалова. Даже если он прав. Он спросил мнение, я его высказала.
– Хм, – задумчиво мычит Родион. – Жек, а ты на кого?
– Доверюсь Ирине. Новичкам везёт, – полное игнорирование моей скромной особы. Да я и не против.
– А мне Зубр нравится. Он уже с десяток боев отстоял. Шесть победил, три проиграл по очкам, а один…
– Ты как хочешь, – открываю клатч и выуживаю тысячную купюру, – но за меня поставь на Штыкова, пожалуйста, – и ресничками хлоп-хлоп. Обычно у девушек-кокеток такое срабатывает.
И правда, отличная хитрость!
Зрачки у Шумахера необычно расширены. Недоумённо рассматривает меня долгие несколько секунд, расцветает в улыбке, забирает банкноту и, подмигнув, покидает ложа. Торопливо сбегает по ступеням прямиком до букмекерского стола, где толпа уже большей частью рассасывается.
Гляжу на клетку. Рядом с углом Штыка мнётся седоволосый мужчина. Видимо, он тренер Ромки. Теперь понятно, почему сидел в ложа Селивёрстова.