Непримиримые 4
Шрифт:
Нервно выдохнув, признаюсь:
– Скорее кошмар.
– У тебя летнее гормональное обострение?
– Скорее у вас!
– Со мной-то всё как обычно, а вот ты… видать, прочувствовав силу своей сексапильности и умения возбуждать всё поголовье мужиков махом, решила нас лбами столкнуть?
Уже рот открываю огрызнуться, как в туалет с громким возмущением:
– Во урод! – входят, судя по голосам, две дамы.
Дверь с грохотом затворяется.
– Я о том же! Не х*** совать другим, если жена есть! – поддакивает другая.
Вытаращиваюсь
– Ты же закрывал! – шлёпаю губами.
– Он сломан, – дёргает плечом сосед и проказливо бровями играет.
– Ого! – озадаченно одна из дам. – Кто-то обувь забыл.
– И сумочку, – вторая с ушлым интересом, – куртку, – на последних словах умолкают.
На миг затаиваюсь.
– Девчат, – подаю голос. Глаза в глаза с Селивёрстовым, его прям распирает от ребяческой радости, что мне приходится себя выдать. – Это моё. Я тут… Жива…
– С тобой всё нормально? – отдалённо напоминает участие.
Игнат бёдрами качается, имитируя акт и мной ударяя об стенку:
– Да, – получается нечто смазанное – между всхлипом удовольствия и выдохом при ударе в живот. – Прихватило, – брякаю подавленно, проклиная соседа и ситуацию, в которую попала по его вине.
– Ну смотри, – бурчит первая.
Девицы расходятся по кабинкам, что понятно из характерного звучания и начинают справлять нужду, продолжая переговариваться.
– Прикинь, Алин, а моего муд*** с Элеонорой застукала Вероника.
– Где это? – фыркает недоверчиво первая. – Она же из дому выходит раз в месяц…
– Главное, вовремя это сделать! – не то ржёт, не то крякает вторая дама. – Пропиз***…
– А если бы Шувалов зашёл? – шокированно уточняю едва слышно, пригвождая Игната злобным прищуром. Комичная и в то же время драматичная ситуация на фоне матерщинного разговора женщин о любовниках и их женах.
– Пох! – становится циничным лицо Селивёрстова. Ладонь бесцеремонно ложится на мой лобок.
– Стой-стой, – нелепый шуршащий протест, который сосед прерывает с чудовищным хладнокровием – свободной рукой зажимает мой рот, другой отодвигает боковую кайму-резинку крохотных трусиков. Наглые пальцы скользят по промежности…
Мычу в руку насильнику, а на деле задыхаюсь от жутких по возбудительности чувств. Понимая, что проигрываю сражение, толком его не начав, изловчившись, кусаю Селивёрстова.
Игнат шипит, но терпит. Борьба взглядов.
Гудит, смываясь в унитазах, вода. Женщины продолжают обмениваться матерным диалогом на глобальную тему – хлопая дверцами, почти синхронно покидают кабинки и начинают омывать руки под обильно бьющими струями.
Крепче сжимаю челюсть. Сосед глухо мычит, вероломно щипая за чувствительный участок промежности, до моего позорно дёрганного всхлипа и непрошенных слёз в глазах. Несколько секунд терпим боль-адский разряд, но зубы острее. И только женщины выходят из дамской комнаты, правда, напоследок участливо поинтересовавшись: «С тобой точно всё нормально? Врача может?» и моего выдавленного «Э-э», – больше смахивающего на конвульсивный стон эпилептика в припадке, Селивёрстов сдаётся первым и отдергивает ладонь:
– Сук***! – но так любовно, что даже не обидно.
– Кобель! – протяжно стенаю, хватая жадно воздух и содрогаясь от волнообразных спазмов голодной промежности, которую только что умеючи дразнили. – Пусти! – в страхе, что продолжит.
– Мгм, только трахну…
– Мне нельзя! – упрямства тоже не занимать.
– Да ты что? – глумливо сосед.
– У меня месячные! – всегда была находчивой.
Пауза, задумчивый взгляд.
– И? Думаешь, мне не пох?
– Ну как? – моя очередь растеряться. – Кровь…
– Я не брезгливый, помоюсь. – Опять дорывается до оголённых ягодиц, но от нетерпения его ладонь быстро перекочёвывает на мою промежность.
– Одурел? – цепляюсь за последние секунды моего приближающегося фиаско, начинаю сопротивляться рьяней, ощутив настойчивые пальцы в трусиках. Резко покидает и уставляется на свою ладонь.
– Обманываешь? – радуется непонятно чему, одаривая уличительно колючим взглядом.
– Тампон у меня! – пытаюсь достучаться до тугодума.
– Бл***! – упирается лбом в мой. – Вытаскивай… –непосредственностью просто огорошивает.
– М?! – откровенный шок.
– Ирк, не мыкай, трахну с тампоном! – мои бёдра мнут настойчиво и дико, вот только ручки-то парня дрожат.
– Больной… – не нарываюсь, хочется уколоть.
– Мгм!
Теперь меня не комильфо.
– А ты не мгукай, бесит!
– Ирк, дёрни за верёвочку…
– Да иди ты! У меня нет запасного! Я вообще не думала, что загуляю… И уж тем более не думала, что на тебя, изврата, наткнусь, маниакально желающего меня отыметь в кабинке грязного туалета!
– Сейчас поведаю секрет, – насмешливый шепот, – раз ты девушка неопытная. Гуляя по клубам и вечеринкам, уединённого места почти не найти, поэтому сортир – кассовое место. Погугли…
– Так вот и еб*** здесь других, а меня оставь в покое!
– Бл***! Меня трясёт от тебя, – мычит Игнат, блуждая губами по виску, спускается к щеке. – Отталкиваешь, сама горя от желания…
Нежно и в то же время жадно прикусывает оголённый участок кожи моей несчастной шеи, на грани довести до оргазма остротой ощущений. – А-а-а, – протягивает шуршаще-уличительно Селивёрстов, носом обводя контур синяка, – мою отметину прикрыла, маленькая развратница, – жалящий поцелуй туда же. Козлина видимо, отметину обновляет, а я и не могу отказать – плавлюсь, как масло на сковороде, лишь закипая сильнее от настойчивости огня. – Стыдно, если узнают, что ты испорченная и в засосах? – По ключице скользит прохладный язык, оставляя влажный след. – Что умеешь отдаваться вся, без остатка… Что хочешь… меня… Ведь хочешь? – чарует интимными нотками хриплого голоса. – Так хочешь, что изнываешь…