Неразведанная территория
Шрифт:
– Неуважительный тон и манера, – сказал он и направился к зонтику.
Карсон хохотал еще час, а после этого часа я выждала еще час, чтобы они заснули, и смотрела, как луны толкались за место в небе. А потом вытащила выпрыгушку из моего сапога и открыла ее на земле перед собой.
– Эпизод восьмой, снизить на восемьдесят процентов, заэкранироваться, прошептала я и, лежа там, смотрела, как мы с Карсоном сидим на лошадях под проливным дождем, и пыталась сообразить, какую экспедицию это должно изображать. Выше по холму, где мы находились, стоял голубой
– На языке бутери он зовется сулкаса, – сказал он, и я поняла, что это за экспедиция, только все происходило не так.
Нам понадобилось четыре часа, чтобы усвоить то, что говорил Булт.
«Цсилкротес?» – вспомнился мне вопль Карсона.
«Цсуххткхакес!» – завопил в ответ Булт.
«Сутягас?! – буркнул Карсон в таком бешенстве, что, казалось, вот-вот стряхнет усы со своего лица. – Не можем же мы называть их сутягами!» – И в ту же минуту с холма на нас с ревом понеслись тысячи две сутяг. Мой пони стоял как идиот, и нас обоих чуть не растоптали.
Согласно выпрыгушке, мой пони убежал, а я стояла там как идиотка, пока Карсон не подлетел ко мне галопом и не усадил позади себя на своего скакуна. На мне были сапожки с высоченными каблуками и брючки такие тесные, что бежать я никак не могла. И Карсон был прав – чистотой она блистала, но это еще не причина валиться в костер от хохота.
Карсон подхватил меня, и мы ускакали. Мои ноги в узеньких брючинах плотно сжимали лошадиные бока, а волосы развевались по ветру.
В Кинге Х Эв сказал: «Здесь все не так, как я ожидал, кроме вас». А сегодня вечером он сказал: «Вот вы совсем такая, как я вас представлял». Что, подумала я, стараясь сообразить, как заставить выпрыгушку повторить эпизод, чертовски неплохо.
К полудню следующего дня мы все еще оставались на этом берегу Языка и все еще двигались на юг. Карсон был в таком свирепом настроении, что я держалась от него подальше.
– Он всегда такой раздражительный? – спросил меня Эв.
– Только когда встревожен, – ответила я.
И раз уж речь пошла об этом, я тоже начала тревожиться.
Анализ воды, сделанный Карсоном, не выявил ничего, кроме обычных ф-и-ф, но Булт утверждал, что там кишат цси митссе, и добрался с нами до притока. В притоке тоже имелись цси митссе, и он повел нас на восток вдоль него, пока мы не добрались до его притока. В нем цси митссе отсутствовали, но он петлял между обрывистыми берегами, слишком крутыми для пони, а потому Булт повел нас вдоль него на север, выискивая брод. При такой системе к вечеру мы бы оказались снова в Кинге X.
Но тревожило меня не это. Тревожил меня Булт. Все утро он ни разу нас не оштрафовал – даже когда мы снимались с лагеря, он смотрел на юг в свой бинок. Более того: обнаружился бинок Карсона – он нашел его в своем спальнике после завтрака.
– Фин! – заорал он, размахивая им на ремешке. – Я же знал, что он у тебя. Где ты его нашла? В своей сумке?
– Я его не видела с того утра, когда мы отправились назад в Кинг Десять
– У Булта? Зачем бы он ему? – И Карсон кивнул на Булта, который в свой бинок изучал Кучипони.
Вот именно – зачем бы? Я не знала, оттого-то и тревожилась. Туземы не крадут – так, во всяком случае, поучает нас Старший Братец в касательных, и до сих пор Булт ни разу ничего у нас не крал, кроме нашего заработка, достающегося нам тяжким трудом. Так что же еще он затеял? Например, завести нас в глубь неразведанной территории, а затем красть наше снаряжение и пони. Или завести нас в засаду.
Все это следовало обсудить с Карсоном, но я не могла к нему подобраться, а рисковать еще одной пылевой бурей не хотела. Я было попыталась подъехать к нему, но Булт упрямо держался вровень с его пони, а когда я приближалась, жег меня взглядом.
Эв лип ко мне почти с таким же упорством, допрашивал о челночках, описывал аппетитные брачные ритуалы. Например, самец вислой мухи сооружает большой шарик слюны: чтобы занять самку, пока он ее тарарахает.
Наконец мы нашли брод через речку, где она змеилась по относительно ровному месту, и направились на юго-запад через пологие холмы, и я произвела тригонометрическую съемку, а потом занялась рельефом.
– Ну, вот мы и на неразведанной территории, – сообщила я Эву. – Можете искать, что бы такое назвать в честь КейДжей и получить свой тарарах.
– Будь мне нужен тарарах, я бы его и без этого получил, – сказал он, а я подумала: и получил бы, бьюсь об заклад! – Но я понимаю, что чувствует КейДжей, – сказал он, обводя взглядом горизонт. – Мечта оставить какой-то свой след. Проходишь ворота и осознаешь, как велика планета и как мал ты сам. Проживешь тут всю жизнь и даже отпечатка ноги не оставишь!
– Вы это Булту скажите!
Он ухмыльнулся.
– След подошвы отпечатать можно, но ничего долговечного. Потому я и хотел попасть в вашу экспедицию – совершить что-нибудь, что меня прославило бы, как вас и Карсона. Я хотел бы совершить что-то, чтобы попасть в выпрыгушки.
– Да, кстати, – сказала я, нагибаясь и подбирая камень. – Как мы в них угодили? – Я спрятала камень в сумку. – Откуда они узнали про сутяг? И про ступню Карсона?
– Не знаю, – произнес Эв медленно, словно никогда прежде об этом не думал. – Наверное, из вашего журнала.
Однако в журнале не было ничего о том, как я отыскала Карсона, едва истекли двадцать четыре часа. Кое-какие истории мы рассказывали стажам, а одна стажка вела дневник. Но Карсон ей не рассказал бы, как я над ним плакала.
Холмы здесь были покрыты чахлыми кустиками. Я сняла их на голограмму, а затем остановила Бестолочь – труд не из великих – и спешилась.
– Что вы делаете? – спросил Эв.
– Собираю кусочки планеты, чтобы вы оставили на ней знак КейДжей, сказала я, окапывая пару кустиков и засовывая их в пластиковый мешок. Потом подобрала еще два камня и отдала их ему. – Хотя бы один из них не напоминает вам КейДжей?