Неси меня, мой эльф, в свои леса
Шрифт:
– Неужели вы никогда не влюблялись? Вы же тоже были молодым. Высокий, широкоплечий, красивый мужчина, наверное, у вас отбоя от поклонниц не было.
Он ничего не ответил, и мы погрузились каждый в свои мысли, но буквально спустя пять минут мужчина начал:
– Мне было двадцать пять, я окончил военное училище и поступил на службу к императору Филиппу. Я мечтал заработать за лет десять-пятнадцать, уйти в отставку и обзавестись семьёй. Каждое лето в замок приезжали девушки-выпускницы школы благородных девиц,
– Интересное время было, – вздохнула кухарка.
– Столько смеха, лёгких летних платьев и милых личиков я не видел до этого никогда. И, конечно, был очарован. Но среди всех особенно выделялась одна…
Я сидела, медленно делая крендели, боясь резких движений, чтоб не спугнуть рассказ мужчины, а он смотрел перед собой, и будто образы из прошлого всплывали перед его глазами.
– Тонкая, хрупкая, с самым задорным смехом. Но в то же время гордая, всегда с поднятой головой. По долгу службы мне нельзя было с ними общаться. Все они были из знатных богатых семей, и я не строил иллюзий по поводу нашего союза, я даже заговорить с ней не мог… – он замолчал.
– А что дальше? – осторожно спросила я, – вы в итоге познакомились? Она узнала про вас?
– Через несколько лет она вышла замуж, так и не узнав о моих чувствах, – взглянул на меня мужчина.
– А почему вы не попытались? Может, она вас полюбила бы?
– Где она и где я, – усмехнулся он, – и она любит своего мужа.
– Почему сейчас не приезжают девушки?
– Замок закрыли для подобного рода занятий, – ответила Фазилет, – да и времена поменялись. Кому нужны эти благородные девицы?
– Почему же? Многим сейчас не помешали бы знания этикета и элементарное представление о приличии.
– Говорят, что ваша матушка настояла, – прошептала кухарка.
– Ваше Высочество, я провожу вас, уже поздно.
– Мне совсем чуть-чуть осталось, и к тому же мы ещё не испекли для нас с вами крендельки, – я подмигнула мужчине, – я ведь не усну, если не съем на ночь сладкий, горячий кренделёк с молоком!
– Опять прибежит, – зевнула кухарка.
– Тётушка Фазилет, идите, я докручу, пока буду ждать крендельки из печи. И приберусь, обещаю.
– Не ваше это дело, на кухне прибираться.
– Да вы сейчас уснёте за столом! – я посмеялась над женщиной.
– Это правда, – ещё раз зевнув, ответила она.
– Вы думаете, что я буду к вам приходить после замужества? А вдруг мой жених окажется домашним тираном, запрёт в комнате и никуда не будет пускать.
– Дочка, – говорила Фазилет, – правда, засыпаю. Можешь оставить всё как есть, я всё равно завтра раньше всех приду.
– Идите уже! – провожала я женщину, – дядюшка Омер, можете тоже идти. Я, правда, дойду без происшествий.
– Нет уж, Ваше Высочество, я подожду здесь, – садясь обратно за стол, сказал мужчина.
– Признайтесь честно, кренделёк захотели?
Мужчина усмехнулся, мотнув головой.
Разогрев печь ради двух крендельков, я уселась доделывать оставшееся тесто.
– А почему вы так и не завели семью?
– Мечты изменились.
– А сейчас не хотели бы уйти в отставку и спокойно пожить для себя? Быть хозяином своей жизни?
– Нет, не хотел. Хотя последние четыре дня я всё чаще возвращаюсь к этой идее, Ваше Высочество!
– Это был камень в мой огород? – рассмеялась я.
Он тоже усмехнулся.
Скатав тесто, я протёрла стол, налила молоко и достала огненные крендельки, положила их около Омера, сама села рядом.
– Я не буду.
– Вы хоть знаете, от чего отказываетесь?
– Я не могу с вами рядом есть, мне неудобно, Ваше Высочество, не заставляйте.
– Вы просто разломите его, посмотрите на этой пар, идущий изнутри, обмакните в холодное молоко и тут же съешьте, – я проделала все манипуляции. – Боги! – воскликнула я, – это очень вкусно!
Мужчина смотрел на меня недоверчиво.
– Вам не нравится, как я готовлю? – возмутилась я.
– Несколько часов назад я вообще не мог подумать, что буду сидеть рядом с вами и макать крендель в молоко, – он начал поедать выпечку.
– Всё бывает впервые. Загадывайте желание. Вкусно?
– Угу.
– Кто она? – внезапно спросила я.
– Кто?
– Та девушка, изменившая вашу жизнь.
– Скорей доедайте и идём, – сухо ответил он.
– Дядюшка, – взглянула я на него, – у вас все волосы в муке.
И не успел он отреагировать, как я дотянулась до его головы, проникнув в воспоминания. Тех нескольких секунд мне хватило, чтобы разглядеть её. Увиденное меня настолько потрясло, что я сильно подавилась и начала кашлять без остановки. Омер, вскочив, протянул мне молока, чтобы я попила.
Еле вздохнув, я произнесла:
– Не могу поверить.
– Что?
– Что я так сильно подавилась, – я не стала говорить, что увидела, чтобы ещё больше не смущать мужчину. Но этот образ сильно врезался в мою память, я ни с кем его не могла перепутать.
– Вы как, Ваше Высочество?
– Кхм… лучше. Спасибо. Не могу поверить.
Не доев наш поздний ужин, я поднялась в комнату, всё ещё вспоминая рассказ молчаливого мужчины о нежной и хрупкой девушке.
Свадьба
В день свадьбы мне не спалось. Рано утром, когда солнце ещё не взошло над горизонтом, я поднялась на крышу замка. Стояла предрассветная прохлада, я присела, ёжась, и затянула грустную мелодию на своей флейте.
«Как он там? Ещё хоть раз прижаться бы к его груди, вдохнуть его солёный запах и утонуть в глазах».