Несознательный
Шрифт:
Тут Малышеву стало не до рассуждений, он кинулся в сторону от входа и снова произвел два выстрела, больше не смог, закончились патроны, он протянул руку к кобуре, где была запасная обойма, но не успел, ответный выстрел оказался точным.
— Мы стояли на посту, когда услышали на улице сначала один выстрел, потом еще два. — Отчитывался сержант начальнику четвертого отдела Бучинскому. — Мы привели оружие в боевое положение и поспешили на помощь.
— Кому на помощь? — Прорычал Михаил.
— Так у нас же еще один пост, внешний. — Побледнел сержант.
— По инструкции вы должны были занять оборону, а не помогать кому-то снаружи.
— Подожди,
— Ну, так и говорю, — продолжил заикаться сержант, — пока до двери добежали, на улице еще два выстрела. Мы на крыльцо выскочили, а по нам сразу стрелять начали, в Жилкина попали…, я стал стрелять в ответ…, темно было, ничего не видно…, по вспышкам стрелял.
— По вспышкам он стрелял, — принялся ворчать Бучинский, — по начальнику управления НКВД ты стрелял, и попал. Сколько всего было выстрелов на улице?
— Пока мы были внутри — пять, а когда из здания выбежали еще два.
— Понятно. — Кивнул Копов. — Все? Увести арестованного.
— Как это, «увести»? — Вскинулся Бучинский, — да его прямо сейчас расстрелять надо.
— Подожди, поморщился его сослуживец, — и, дождавшись, когда за конвойным закрылась дверь, продолжил, — не торопись расстреливать. На улице перед зданием стрелял только Малышев, в его пистолете пустая обойма, при этом убито трое, я не очень удивлюсь, если выяснится, что все трое убиты из одного пистолета.
— Ты думаешь он с ума сошел?
— Этого я не знаю, — скривился Копов, — но никого больше там не было. Наши товарищи шли на службу, улица была под контролем, да и небольшой снежок ночью выпал, других следов не нашли.
Пули из убитых извлекли, и сравнили, сомнений не осталось, стрелял именно Малышев, а выстрел из нагана был только один, но очень точный.
Удивительно, но после «несчастного случая» с Начальником управления НКВД, в поселке арестов не проводили, а там и Хрунов из командировки подоспел. Ему не составило труда узнать, откуда взялись списки ареста работников завода. Завелись у нас два отпетых подонка, помнится один даже мне пытался угрожать, обещал разобраться, когда стану совершеннолетним. Не получилось, вскоре у этого «человека» обнаружили психическое расстройство, увезли болезного в психушку, где он и остался. Второй тоже недолго гулял на свободе, оказалось, что сей «товарищ» был нам совсем не товарищ, поймали его на хищении социалистической собственности, а вор должен сидеть в тюрьме. Я даже не стал интересоваться, правда это, или чья-то подстава.
Все это дало право Хрунову обратиться с просьбой в областное НКВД по поводу арестованных, где он взял на себя обязательства разобраться с состоятельностью обвинений. И случилось чудо, всех арестованных в поселке передали для дальнейшего разбирательства местным чекистам. Должен сказать, что разбирательство велось долго, я так понял, директор дал указание не спешить со следствием, потянуть кота за хвост, а сами работники продолжали в это время трудиться на заводе. На будущее скажу, что закончилась вся эта эпопея только в январе 1939 года, оправдали не всех, кое у кого язык действительно оказался как помело, и срок от пяти до десяти они заработали честно. Но благодаря поручительству коллектива осужденных оставили при заводе, где они и продолжали трудиться как расконвоированные, так что можно считать обошлось без большой крови.
Я сижу на заседании завкома и вслушиваюсь в бравурную речь директора:
— Заместителем народного комиссара оборонной промышленности Хруничевым перед нашим заводом поставлена
Ага, как по старому анекдоту:
— Пулеметчик, почему не стреляешь, белые наступают!?
— Патроны кончились!
— Ты же коммунист!
И вновь застрочил пулемет.
Ох уж это пресловутое изыскание резервов. Это сродни фокусу: видите, нет резервов, накрываем это все тряпочкой, произносим слово «абракадабра», убираем тряпочку, и о чудо, резервы есть.
А так вообще происходит что-то непонятное, двигатель еще не прошел госприемку, а наркомат уже строит планы на его выпуск. С чего бы это, на чьи мозоли мы наступили? Здесь получается два варианта, либо в наркомате действительно край и там ухватились за новый двигатель как утопающий за соломинку, либо нас элементарно захотели подставить, надеясь, что план окажется для нас неподъемным.
Но беда в том, что мы даже при существующих производственных мощностях план в тысячу двигателей реален, а если нам действительно окажут помощь оборудованием и строительством, то по силам будет производить и до шести тысяч.
Заседание наркомата оборонной промышленности 15-го февраля 1938 года.
Каганович М. М. — Михаил Васильевич (Хруничев), объясните, что у нас происходит с моторостроителями? Заявленные планы по выпуску моторов повышенной мощности не выполняются, качество изготовления существующих ухудшается, я уже устал слушать обещания.
Хруничев М. В. — Михаил Моисеевич, планы по выпуску авиационных моторов постоянно повышаются, а мы приняли решение отказаться от лицензионных конструкций в пользу собственных разработок. Так например на заводе 19 план 1937 года по выпуску новых двигателей был увеличен на восемьдесят процентов, плюс к этому освоение выпуска нового мотора М-103, на этот год, план опять увеличили на семьдесят процентов доведя общий выпуск двигателей до четырех тысяч трехсот единиц. Волне ожидаемо, что в таких условиях на качество двигателей обращают меньше внимания. Или возьмем завод 29, в тридцать шестом году они начали выпуск М-85, было собрано 130 двигателей, в тридцать седьмом 330 и параллельно освоили М-86 в количестве 516 штук. Но оказалось, что качество изготовления они сильно снизили.
Каганович М. М. — Надеюсь, что соответствующие выводы сделаны?
Хруничев М. В. — С этим возникли некоторые сложности, многие директора и главные инженеры заводов, занятые в изготовлении авиационных двигателей арестованы за связь с троцкистским подпольем. Мы пытаемся оперативно подбирать кадры для таких производств, но все равно, людям требуется время, что бы освоиться на новом месте. То же самое происходит с инженерными кадрами, те, кто со стажем по большей части арестованы, а заменить их некем. Вот, только что пришло сообщение из Иркутска, опять арестован директор авиационного завода, вряд ли кто-нибудь теперь согласится занять его место.