Неугасимый огонь
Шрифт:
– Полагаю, Менхеперра тоже уже обо всём этом знает? – спросил царь.
Анхнофрет кивнула.
– Хорошо. Надеюсь все то, что ты сейчас сказала, разделяет и фараон. В любом случае, судьба наших взаимоотношений зависит от мудрости обеих сторон. Ты понимаешь меня?
– Да. Понимаю.
– Это хорошо. Теперь покинь меня.
Оставшись один, царь потёр виски кончиками пальцев. Потом налил вина в серебряную чашу, не разбавляя. Поднёс к лицу, но не выпил, долго смотрел в кроваво-красное зеркало. Он вспомнил слова Птолемея, сказанные им после возвращения из Египта:
"Царица и Ранефер – прорицатели, беспрекословно верящие в таинства. Их влияние на Тутмоса очень велико, но не абсолютно. А Менхеперра верит в свой меч".
– Не отступай ни на шаг, Ипи! – сказать, что Величайший был в бешенстве – не сказать ничего, – выжми из этих диких мужеложцев всё, что можно, и ещё больше! Ни хека отступных, ни коня, ни аруры [90] земель! Ничего! Наглецы! Вероломные гиены! Никакой выдачи пленных! Всех презренных пиратов провести связанными через Уасит! Дабы неповадно было!
90
Мера площади – 2,74 гектара.
– Будет война, – спокойно ответил Ипи, – мы уже многократно обсудили это. Всё же Александр – прямой потомок не Избавителя, обученного многомудрой Йахухотеп, а отца его, Секененра Отважного. Который малым числом сокрушил нечестивых поклонников Апопа у неприступных Врат Меннефер. Заплатил своей жизнью за победу и за то, чтобы его сын объединил Священную Землю. И тому, в чьих жилах течёт столь славная кровь, ты предлагаешь позор? Секененра бы выбрал славную смерть в безнадёжном противостоянии.
– Да наплевать! И чей он потомок – на это я тоже плевал с пилона Ипет-Сут! Хотят войну, получат! А именно разгромом она и закончится! Напрасно мы с ними церемонились, вот к чему это привело! Погиб Ранеб! А сколько ещё доблестных воинов, включая твоих Хранителей, отправилось в Землю Возлюбленных до срока? Не вижу никаких выгод от того, что эти дикари топчут твердыню Геба! Нищие разбойники, они ничего не могут нам дать, они способны лишь сеять смерть и разрушение. Я не понимаю, почему вы так за них держитесь. Не понимаю...
– Бабили, Величайший! – ответила супругу Мерит, опередив брата, – Верховный Хранитель и ты сам подготовили всё к этому походу. Походу, который определит судьбу земли Рек, Текущих обратно. Навеки, да помогут нам Нетеру. Война с Александром сделает его невозможным. Мы могли бы найти общий язык с эллинами, мы увидели это с первого взгляда. С Бабили – никогда. Да и благодаря сказанному Энилом, сможем избежать ошибок, которые могли бы совершить. Теперь мы никогда не позволим возвыситься одному на руинах другого. Всё Двуречье – цена! На тысячелетия! Потому судьбу Бабили надо решать сейчас, когда все так благоприятно складывается.
– Благоприятно? Воевать, оставив за спиной этих нечестивцев? К тому же поход на Бабили отложится на год, не более.
– Не думаю, – покачал головой Ранефер, – схватимся с эллинами, увязнем надолго. В драку влезет Цитанта, а это уже серьёзно.
– Не влезет, не такой он глупец. К тому же – ты хатти знаешь. После того, как Александр нарушил договор с нами, скреплённый именами Нетеру и эллинских богов, они запросто посчитают себя свободными от всех клятв и договоров. По их же лицемерному закону. Увидишь, сезона не пройдёт, они пришлют посла искать мира с нами, а то и поддержки. Догадайся, против кого?
– Всё равно, Величайший. Во-первых, война не обойдётся без потерь. А во-вторых, за этот год бабили подготовятся лучше, Наймут отборное войско Элама, убедив, что они следующие.
При этих словах Мерит улыбнулась, и хорошо, что улыбку эту не мог видеть никто из людей Элама. Ранефер продолжал:
– Александр лихо заключает союзы с нашими врагами. Пошлёт своих корабелов в Бабили, и те там выстроят флот.
– Мы и его сожжём.
– Обломки загородят Пурату.
– Ипи, – раздражённо спросил фараон, – это твои домыслы, или очередное видение?
Ранефер неопределённо помотал головой.
– Тутимосе, – обратилась к супругу Мерит, – Владычица Истин неспроста привела их...
– Я слышал это тысячу раз, – отмахнулся фараон, – и даже не спорил с вами, хотя вы так и не смогли убедить меня, что для Та-Кем есть в пришельцах какая-то выгода.
Ранефер шумно вздохнул, всем своим видом выказывая раздражение от необходимости в очередной раз возвращаться к давно обговорённому, но вставить слово не успел.
– Знаю, что ты сейчас хочешь сказать, – обратился к нему фараон, – и сразу говорю – не трать впустую слов. Вам с Мерит так нужны их писцы и ваятели? Да никуда они не денутся, когда я приду с войском в Киццувадну! Посмотри на Сенмута. Разве он изменил своё отношение ко мне после смерти Самозванки? Нет. Тихо ненавидит и боится. Знает, что живёт в долг, паче теперь игры в заговоры плохо отразятся на здоровье. Но немного золота в утешение от неприятного ощущения острия хопеша возле шеи и Сенмут делает то, что ему велят. То, что он умеет делать хорошо. Строит дворцы и храмы. Так же будет и с эллинами.
– Не будет, – упрямо покачал головой Ипи, – не тот народ.
– Да ну? – хмыкнул фараон, – а мне тут Анхнофрет недавно рассказала другое. Пришли в земли эллинов некие персы, привели их к покорности, обложили данью. Эллины даже служили в воинстве персов. С большой выгодой для себя, ибо, как говорят, восточные цари, наследники нечестивца Паршататарны, платили наёмникам щедро. Почему уже сейчас акайвашта заселили большой квартал в Уасите? А в будущем ещё больше их покинут свою нищую родину. Они рассуждают практично. Где сытно, там и родина.
Ранефер молчал, а Мерит-Ра медленно покачала головой. Тутмос заметил это и с ещё большей твёрдостью в голосе продолжил:
– Я редко приказываю тебе, при наших разногласиях стараюсь переубедить, хотя обычно получается наоборот. Но теперь я требую исполнить мой приказ – никаких уступок. Главного пирата будем судить в Пер-Маате. Пусть царь македонян узрит справедливость Священной Земли.
– Нет, – твёрдо ответил Ипи, – я категорически против. Прости, Величайший, я не могу выполнить твой приказ.